Глава V
КУРИНАЯ НОГА В КАЧЕСТВЕ УЛИКИ
Странные сны видятся в поезде, когда ты то просыпаешься, то вновь проваливаешься в неопределенную, зыбкую реальность, перемешанную воображением в такую кашу, в которой что-либо понять можно только утром, выбравшись из постели и окончательно продрав глаза.
Всю ночь Тонику виделись какие-то люди, они то входили в купе, то выходили из него, один из них потом устроился на соседней полке и грозил, улыбаясь, длинным пальцем. Потом полка опять оказалась пуста, и вновь кто-то заглядывал в двери и звал поиграть в шахматы. Тоник шарил рукой в изголовье, но шахматы все не находились, а человек все звал…
Проснулся Тоник от негромкого разговора. Мама расспрашивала отца о бородатом старике. Неужели она видела Профи?
— Он лежал ночью на этой полке, — показывала она пальцем над головой отца. — Я сначала думала, что ночью к нам сел четвертый пассажир, но куда он тогда делся утром?
— Тебе, наверное, ночью что-то приснилось, — успокаивал ее отец. — Подсадить к нам никого не могли, это место одного парня из вчерашней компании. Он уже вечером там, где пил, и упал. Ну, может быть, он проснулся ночью, пришел к нам спать, а утром ушел похмеляться.
— Да нет же. Он был в телогрейке. Как вчерашний старик, которому Антон помогал сесть в поезд, — с расширенными глазами тихо проговорила мама.
— Но это мистика какая-то получается, — рассмеялся отец. — Ты хочешь сказать, что это наш домовой тоже поехал кататься на лыжах?
— Не пугай меня, Витя, — простонала мама, — ты же знаешь, как я боюсь всей этой нечисти.
— Это ты зря, считается, что домовые, наоборот, помогают своим хозяевам. Ну, не в смысле стирки, уборки…
Тоник в это время приподнялся на локтях и погрозил кулаком Профи, который, поблескивая от восторга глазами, прислушивался к беседе.
— Эй, проснулся, орел? — услышал наверху шевеление отец. — Ну-ка, рассказывай, куда ты вчерашнего старика дел?
— Он в какое-то купе зашел, — начал сочинять, краснея, Тоник. — Я даже не запомнил куда. А ночью мог все перепутать нам. А утром, наверное, к себе ушел. Я его тоже видел.
— Слава Богу, — сказала мама, — а то я уже думала, что у меня галлюцинации. Давайте-ка вставать, братцы-кролики.
Как только мать с отцом ушли умываться, Тоник сразу заглянул к Профи.
— Ты зачем моих предков пугаешь? Тоже мне — кошмар из багажного отделения.
— Да, тебе хорошо, ты на мягком матрасе спал, а у меня уже все тело ноет. Попробуй, полежи здесь полчасика, а я на тебя посмотрю.
— Тогда вылезай, что ты себя мучаешь?
— Пока еще рановато. Ты сходил бы к Алисе на разведку. Что там у них новенького?
— А она знает про шпионов?
— Знает. Можешь от нее ничего не скрывать. Она с нами.
— Отлично. Пойду умоюсь, а то стану на тебя похож, чучело, — пошутил Тоник.
— Сам ты чучело огородное, — огрызнулся Профи и затих. Он думал. С одной стороны, в этом гриме показываться опасно, проводница опять привяжется, а с другой стороны, только в таком виде и можно подобраться к Борису, иначе Лариса Сергеевна узнает. Да, задача…
Тоник пожалел, что не дал Профи поесть, пока никого не было. Завтрак мама приготовила только на троих, и передать теперь что-нибудь наверх не получалось. Бедный Профи! Мало того, что бока болят, так теперь еще и без завтрака пришлось остаться.
Мама завернула куриные кости в газету и велела выбросить их в мусорный ящик рядом с туалетом. Тоник решил заодно зайти к Алисе.
Она так же, как вчера, стояла у окна и, увидев Тоника, бросилась к нему навстречу.
— Ты где пропадаешь? Обещал же вчера прийти пораньше. А я тебя жду, жду. Мои уже давно в ресторане, а меня вещи охранять оставили. Нужно что-то делать, ты понимаешь?
— Подожди меня здесь. Я попробую послать туда Профи. Они его в таком виде не узнают.
— Какая разница! — только и успела вымолвить Алиса, а Тоник уже был в конце вагона.
Перед своим купе он вдруг услышал короткий вскрик и шум падающего тела. Одним резким движением он отодвинул дверь и увидел мать, сидящую на полу и показывающую пальцем вверх.
— Там, — говорила она медленно и удивленно, — там, наверху, старик.
— Мама, какой старик, ты что? — бросился поднимать ее Тоник.
— Я видела. Он в окне отразился. Бородатый.
— Да нет там никого. Я сейчас проверю.
— Не надо, — схватила она его за руку, — не надо проверять. Давай выйдем отсюда. Я сейчас приду. Я за отцом схожу.
Я медленно пошла вдоль вагона. Времени почти не оставалось. Профи это тоже понял и уже вылезал из своего убежища.
— Беги в вагон-ресторан, — дал ему подзатыльник Тоник, — а потом поговорим, чтобы ты мою мать не запугивал.
Придерживая шапку, Профи ринулся в следующий вагон. К счастью, Светлана Васильевна не оглядывалась, а то могла бы испугаться еще больше. Взъерошенный, щуплый Профи, в старой телогрейке и потертой шапке, из-под которой клочьями торчали во все стороны седая пакля волос и растрепанная бороденка, действительно был похож то ли на домового, то ли на лешего.
— Ой, — хлопнул себя по лбу Тоник, — ведь Профи оставил свой саквояж.
Медлить было нельзя. Тоник вытащил чехол Профи и уложил его под нижнюю полку, спрятав за сумкой и рюкзаком. Едва он успел опустить крышку, как в дверях появились отец и проводница.
— Никого нет, — сказал отец, заглядывая наверх.
Проводница не поверила и, кряхтя, полезла проверять сама. Потом попросила показать, где лежат остальные вещи. Все было нормально.
— В какое, ты говоришь, купе зашел твой старик? — обратилась она наконец к Тонику.
— Не помню я, — отвернулся он.
— До вашего купе или после?
— Мне кажется — до.
— Ну ладно.
Проводница вышла, а отец достал сверху, где лежал Профи, обглоданную куриную ногу и положил ее на стол перед сыном.
— Что это такое?
— Косточка. Куриная, — посмотрел на него невинными глазами Тоник.
— Как она оказалась наверху?
— Наверное, осталась от предыдущих пассажиров.
— Ты меня за дурака-то не держи, — серьезно сказал отец. — Думаешь, я не отличу вчерашнюю косточку от позавчерашней? Там кто-то был?
Тоник медленно наклонил голову.
— Кто? — повторил отец.
— Это не моя тайна.
