костями и унести домой. Во время переговоров в Ланкастере один из индейцев умер и был похоронен в лесу неподалёку от города. Спустя некоторое время сюда прибыла группа индейцев, откопала тело умершего и отделила его кости от плоти с помощью кипячения в воде и соскабливания, затем унесла их с собой, чтобы захоронить в могиле предков. Эта операция была настолько неприятной и отталкивающей, что никто не мог подходить в это время к индейцам».
[15] Иезуит Бребеф жил среди Гуронов с 1634 года и погиб от рук Ирокезов в 1649 году. В отчёте за 1636 год он расхваливал демократическое устройство и форму правления у индейцев.
[17] Клинтон де Витт сообщает: «В общении с дикими племенами приходилось в значительной степени считаться с искусством переводчиков, так как за ними было последнее слово в создании определённого представления об индейцах в умах колониальных чиновниках и министров, читавших их отчёты. Среди переводчиков можно назвать Жонкера, взятого в плен и воспитанного в племени Сенека. Он хорошо знал два языка. Встречались люди и среди иезуитов, которые знали по два языка. Что касается английских чиновников, то среди них, за исключением Джорджа Крогхена и сэра Вильяма Джонса, не было знающих два языка или хотя бы с поверхностным знанием ирокезского языка».
[19] В 1673 году отец Макре описал калумет в следующих выражениях: «Нет ничего более почитаемого среди них. Меньший почёт оказывается коронам и скипетрам королей, чем первобытные дикари воздают калумету. Кажется, что это бог мира и войны, арбитр жизни и смерти. Если человек несёт перед собой трубку и показывает её, то он может безопасно пройти через ряды врагов, которые в разгар самой горячей схватки опустят оружие. Поэтому Иллинойсы дали мне один калумет, чтобы он служил мне охранной грамотой у всех наций, через территорию которых я должен был пройти во время моего путешествия… Они также используют калумет для прекращения споров, усиления союзов и во время бесед с незнакомцами».
[21] Целый ряд случаев доказывает, что красивые женщины не довольствовались тем, что смело показывали свою грудь дома или в праздничной зале, а любили в таком виде выходить на улицу. Красавица-жена шотландца Депортера часто прогуливалась в Париже под руку с мужем с совершенно обнажённой грудью. Хотя подобные зрелища и не были редкостью, но иногда, как нам сообщают, происходили настоящие скопища. То были отнюдь не враждебные демонстрации, напротив, «каждый хотел вблизи насладиться прекрасной грудью, возбуждавшей в зрителях сладострастные чувства». О мисс Чадлей, будущей герцогине Кингстон, также сообщают, что она любила на улицах Лондона «выставлять напоказ алчным и восхищённым взорам мужчин прелести своей несравненной груди». Другой современник рассказывает о трёх молодых англичанках, которые каждый день прогуливались вместе по аллеям вокзала; груди их производили сенсацию, потому что ни одна не походила на другую. «Каждый день люди спорили, кому присудить пальму первенства, и никак не могли столковаться» (Эдуард Фукс. «История нравов»).
[23] Схожее описание дал в своих мемуарах голландский путешественник Ван Ден Богаэрт: «Они все, и молодые и старые, так