– Можете мне поверить – она не претендует на такую ответственность, – Закран посмотрел в глаза лежащей девушки. – Малика согласна с любым нашим решением.
Девушка чуть заметно улыбнулась и утвердительно прикрыла глаза.
– Тогда остаетесь один вы, Закран, – улыбнулась Леда. – Кому, как не вам, с вашим тысячелетним жизненным опытом, по плечу такая ответственность…
Закран долго глядел на присутствующих, потом произнес:
– Благодарю вас за оказанное доверие…
Он молча протянул руку по направлению к Лейле. Все затаили дыхание, глядя, как девушка медленно роняет кристалл в протянутую ладонь. Закран закрыл глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, потом медленно сжал кристалл. Камень вспыхнул в руке вампира и заиграл всеми цветами радуги.
– Дороги больше не существует, друзья. – Закран открыл глаза и улыбнулся. – Я закрыл порталы…
Ягата и Качар
Качар лежал, закинув руки за голову, и наблюдал, как ароматный дымок из курильницы ленивыми языками поднимается вверх и уползает в отверстие юрты, в котором виднелось быстро светлеющее небо.
– Я все никак не могу понять, – произнес хан в пространство, – почему ты послала на гибель моего сына?
– А ты уверен, что это твой сын? – Ягата приподнялась на локте, с любопытством глядя на Качара.
Солнцеликий бросил косой взгляд на колдунью и замер, ошеломленный красотой ее обнаженного тела. Тяжелые купола грудей, качнувшись, маняще повисли перед взором Качара, и хан моментально вспыхнул, вспоминая прошедшую безумную ночь.
Когда вечером он, взбешенный вестью о гибели Самед-хана, примчался в стойбище прорицательниц с твердым намерением разобраться с Ягатой, оставившей его без наследника, колдунья лишь одним движением заставила замереть телохранителей верховного хана. В сторону уже вскинувшего плетку хана она метнула предостерегающий взгляд, хлестнувший Качара по нервам, как неожиданный вскрик в ночной тиши голодного упыря.
– Ты… – Хан от возмущения и ярости не сразу смог выговорить душившие его всю дорогу слова. – Ты одна виновата в гибели Самед-хана! И жестоко заплатишь за это!
– Может, верховный хан пройдет в юрту? – ледяным тоном произнесла Ягата. – Или мы будем выяснять отношения, как базарные торговки? В толпе?
Хан запнулся и огляделся вокруг. Позади него стояла толпа телохранителей, так и не осмелившихся двинуться вслед за своим повелителем. По обе стороны от Качара стояли жрицы Ягаты, якобы безучастно наблюдавшие за взбешенным ханом.
– Хорошо, – шагнул вперед Качар, – я согласен выслушать тебя наедине, но если ты не убедишь меня, это будет твое последнее выступление.
Он последовал за Ягатой по уже знакомому проходу между двух светильников, как вдруг пламя в них взметнулось, преградив ему дорогу. Хан остановился, глядя на угрожающе переплетающиеся перед ним языки огня.
– Убери свои колдовские штучки! – прорычал Качар.
– Ты забыл, хан, что вход в одежде сюда закрыт, – раздался из-за стены пламени насмешливый голос колдуньи, – Или Солнцеликий боится, что без сабли и штанов не справится с одной женщиной?
Хан в гневе сорвал с себя одежду и шагнул в открывшийся проход.
– Ну, вот ты и пришел, – обнаженная Ягата скользнула навстречу Качару и обвила руками его шею.
Хан качнулся, пьянея от запаха и вида тела, которое столько лет являлось ему в ночных снах, и заключил хрипло застонавшую колдунью в объятия…
– К-как ты сказала? – До хана, погрузившегося в жгучие воспоминания ночного безумства, неожиданно дошел смысл сказанного Ягатой. – Не мой сын?!
– Ну да, – кивнула головой колдунья.
– Ты в своем уме?! – ошеломленно уставился на нее Качар. – Как это могло вообще произойти?!
– Очень просто, – усмехнулась Ягата. – Кто его мать?
– Сейда, наложница, – машинально ответил Качар.
– Сколько у тебя наложниц, Солнцеликий? – осведомилась колдунья.
– Двадцать три, – не сразу вспомнил Качар, – или двадцать четыре… Я сейчас точно не скажу… Но какое отношение это имеет к твоим словам?
– Самое прямое, – ответила Ягата. – Сколько у тебя от них детей?
– Сын – один, Самед-хан, – неопределенно пожал плечами Качар, – а девочек я не считал…
– Ты никогда не задавался вопросом, почему у тебя только один сын и куча дочерей?
– У меня были сыновья, – возразил хан.
– И что же с ними случилось?
– Всякое, – хан опять пожал плечами. – Кто умер от болезни, кто погиб от нелепой случайности… Остался один – Самед-хан… И ты его у меня отняла!
– А тебя никогда не беспокоили несчастья, сыплющиеся на твоих вероятных наследников? – игнорируя последние слова Качара, спросила Ягата.
– Ты к чему клонишь? – подозрительно прищурился хан. – Хочешь обвинить его мать?
– А с какого времени у тебя в услужении находится некий Усман? – все так же игнорируя вопросы Качара, продолжила Ягата.
– Евнух? – хмыкнул хан. – Ты в своем уме? Уж он-то что может?
– Он с рождения был евнухом? – усмехнулась Ягата.
– Так ты думаешь… – до Качара наконец начало доходить, куда клонит колдунья.
– Я не думаю, – качнула отрицательно головой Ягата. – Я знаю. Вспомни-ка, за какие заслуги или провинности ты приставил его к гарему, и не с этого ли времени твоих наследников начали преследовать различные несчастья, заканчивавшиеся для них самым роковым образом?
– Этого не может быть! – ошеломленный свалившимся на него откровением, отрицательно покачал головой хан.
– Да? Ты уверен? – насмешливо спросила Ягата. – Неужели ты всерьез думаешь, что он тебе по гроб жизни благодарен за лишение мужского достоинства? И поэтому так верно служит? Сам ты как бы поступил в такой ситуации?
Хан вспомнил ту давнюю историю, пойманного почти на территории гарема сотника Усмана, сознавшегося под пытками, к кому он пытался залезть. Качар тогда в гневе казнил нескольких евнухов, и именно дефицит в рядах хранителей гарема и натолкнул его на мысль, как проучить зарвавшегося сотника. А наверное, Ягата права. Именно с рождения Самед-хана и начался мор среди наследников по мужской линии, странным образом пощадивший сына провинившейся наложницы.
– Я выясню правду, – скрипнул зубами задетый за живое Качар. – И если ты не права…
– У кого? – взглянула на него Ягата.
– У Сейды и Усмана! – бешено зыркнул в ее сторону хан.
– Неужели ты действительно так наивен? – печально усмехнулась колдунья. – Меня удивляет, как ты при этом смог добраться до трона верховного хана, да еще и продержаться на нем такой долгий срок?
– Что ты этим хочешь сказать?
– Усман с Сейдой покинули столицу сразу же вслед за тобой, – объяснила Ягата. – И вряд ли ты их сейчас отыщешь…
– Я вышлю погоню! – Хан в волнении вскочил с ложа и, не стесняясь своей наготы, заметался по юрте. – Я обшарю все пределы Степи…
– Успокойся, – поймала его за руку Ягата и потянула в постель. – Тебе все равно их не найти…
– Почему?!
– Сейда очень сильная предсказательница, – пояснила Ягата. – Пожалуй, почти такая же сильная, как я.
– Ну и что?
– Она непременно увидит тот вариант будущего, где в твоих сетях будет лазейка. И так или иначе они проскользнут мимо погони.
