этот, говорят, из халдейских магов… Про будущее рассказывает, и, говорят, очень занятно!
— Да я вам сам про будущее рассказать могу, — обиженно сказал Иксус. — Кому интересно, тот может остаться.
Лица большинства учеников стали как у той мартышки, которая решала, к кому ей примкнуть — к красивым или к умным. А с другой стороны, Иксуса они все не один раз слушали и послушают еще, куда он денется, а про Мардука в Иерусалиме такое рассказывали!
Один Иоанн сразу же полез за пергаментом и письменными принадлежностями. Это растрогало Иксуса. Слабым движением руки он отпустил остальных. С радостными лицами ученики разбежались. Только Иоанн сидел в комнате Иксуса с напряженным лицом и, казалось, был готов на духовный подвиг.
— Один ты мне верный, — обиженно сказал он, вздыхая. — Ну, садись, я тебе про Будущее расскажу. А то у вас уже здесь все перепуталось: сам читал, как вы себе Будущее представляете: у вас там последний землепашец имеет не меньше двух рабов. Дерзкие и умные все, словно греки. А Будущее… — Он прикрыл глаза, словно вглядывался в непостижимые бездны пространства и времени.
Иоанн терпеливо ждал.
Его учитель задумчиво посапывал. — Как тебе это рассказать? — открыл он на мгновение глаза. — Как, если ты о jadernoi bombe понятия не имеешь, про samolet s tankom и слышать не слышал, а государства будущего ещё и не образовались даже, вон варвары в Германии до сих пор ещё в звериных шкурах ходят?! А ведь половину Европы в свое время захватят, миру условия диктовать начнут! Это сейчас пока они в шкурах ходят…
Но ведь будет все, будет, Иоанн! И люди по небу будут летать и города уничтожать, словно Ангелы небесные. И зеленая саранча по миру пройдет со «шмайссерамй»… Тайна все это еще, тайна за семью печатями. Пока ещё те печати снимут… Как города japonskie, словно Содом и Гоморру, в один миг с лица земли сотрут. Упала с неба звездочка, и все — третьей части живых как не было на Земле…
Да, брат, а потом tanki пустят, с великой бронею, а за ней саранча железная с закатанными рукавами… И править будет зверь настоящий, он для иудеев специальные печки придумает, чтобы сжигать их вместе с потомством их, как сор…
«Это надо запомнить, — лихорадочно думал Иоанн. — Семь Ангелов небесных… печати сорвут… Стало быть, печатей тоже семь будет! И звезда Полынь, вот что ещё не забыть — про звезду! Покатится с небес… И про то, что третью часть живущих… Ага! Саранча с броней железной…»
— Но найдется великий вождь, — вдруг с пафосом сказал проповедник. — Будет он строить Царствие Небесное на Земле. Погонит он жадных да богатых. Народ станет править, Иоанн. Твердой рукой. Вождь этот скажет, что достойны жить люди в стенах мраморных да ясписных, а отхожие места быть из чистого золота. Жаль, недолго будет жить. А на смену ему придет другой. Размечет он железную саранчу сильной рукой. Возвестит вечный мир, а верных последователей своих назначит наместниками своими на Земле. Станут люди жить в счастии и осененные его мудростью. И станет главным труд, а серп и молот в мозолистых руках станут эмблемой всего человечества! Так будет, Иоанн, ты мне верь, я знаю, сам в наместниках не один год ещё ходить буду. Думаешь, умру я и все? Как бы не так, мне ещё в будущем возродиться придется, чтобы учить людей правильной жизни и вести их в светлое будущее! Буду я читать труды мудрых классиков, и однажды сказано будет, что надлежит мне пророчествовать о народах и царях и племенах многих.
«Умрет и воскреснет, — лихорадочно записывал Иоанн. — И будет наместником Бога среди людей. Возьмет книги у Ангелов и проглотит их, и будут книги те ему сладки, как мед. Здорово! Но про отхожие места из чистого золота равви, конечно, загнул. Где ж столько золота найти? И все-таки хоть помочиться в таком отхожем месте — и умирать не жалко…»
Он посмотрел на Иксуса.
Тот возлежал с задумчивым и строгим лицом.
— Много бед ещё впереди у человечества, — сказал Иксус. — Кометы, например, с метеоритами. Кометы, значит, хвостатые такие, а метеориты — как звезды падающие… Яды, опять же, всякие изобретут, в море такую гадость выльешь — и нет рыбы! Да что море, земля и та отравленной станет, помню, был я однажды па Norilskom nikelewom combinate… Ты даже представить себе не можешь такого ekologitscheskogo безобразия… Многие тогда восплачут и возрыдают…
Подумав ещё немного, он безнадежно махнул рукой и сказал:
— Ладно, иди, Иоанн, я тебе потом все расскажу — и про Маркса с Лениным, и про войны мировые, и про светлое будущее… Трудно сразу все высказать, без конспекта, понимаешь. Надо все сначала на папирусе или на пергаменте изложить, тогда и получится цельное откровение. А так, что я тебе кусками…
Иоанн торопливо поднялся, поклонился Иксусу и пошел прочь, пытаясь не расплескать полученные знания, как-то сохранить их в памяти.
«Звезды с хвостами, — думал он. — Ударит хвостом о землю, и Ангел чашу с ядом выплеснет в моря да океаны. И город, в который ничто нечистое не войдет. Потому как его наместники охраняют. С серпом и молотом в руках».
Пергамент уже почти тлел в его нетерпеливо дрожащих пальцах.
— Иоанн, — позвал его уже от порога Иксус. — А этот… Мардук… Он сейчас где обретается? Иоанн объяснил. Проповедник подумал и махнул рукой.
— Блаженны званые, — непонятно сказал он.
Глава восьмая,
АКТ О СПИСАНИИ БАЛЛИСТЫ
