— Да я в этом ничего не смыслю.
— Как знать.
— Я знаю. Что говорит отец Ансельм о ваших идеях?
Лицо Лорелеи сразу помрачнело, и Дэниел пожалел о заданном вопросе.
— Он говорит, что я напрасно теряю время. Отец Ансельм верит только практической медицине, когда пациент выздоравливает, а не теоретическим выкладкам.
— Тогда я считаю его глупцом.
Девушка нахмурилась:
— Он очень умный человек. В свое время отец Ансельм был очень квалифицированным врачом. Он просто не согласен с моими рассуждениями и выводами, которые я сделала, наблюдая за течением болезни.
— Что вы собираетесь делать со своими записями?
— Хранить их. Дополнять. Когда-нибудь… — она вдруг замолчала, закусила губу и убрала свои записи в ящик.
— Когда-нибудь… что? — подсказал Дэниел, мрачно подумав, что дни ее сочтены.
Лорелея пожала плечами:
— Всего лишь одна из моих фантазий.
Дэниел вспомнил, что тоже когда-то мечтал. Его мечтам не суждено было сбыться. Они потонули в кровавом потоке несколько лет назад и были разбиты вдребезги эгоистичной женщиной. Лорелея не доживет до того момента, чтобы увидеть, как ее разбитые мечты будут валяться в пыли у ее ног.
— Мне бы хотелось показать свои записи о тифе другим врачам.
— Тогда сделайте это, — настойчиво сказал Дэниел. — Пошлите их в Академию в Берн или… — вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль, — барону Неккеру в Коппе.
— Но я никогда не смогла бы…
— Никогда — слишком большой срок для такой молодой девушки, — Дэниел покачал головой и продолжил: — Отошлите их. Сделайте хорошую копию с ваших записей и отошлите.
Лорелея рассмеялась:
— Такую работу выполнить очень непросто. Моя латынь ужасна.
— А я отлично знаю латынь, — заявил Дэниел. Боже, зачем он предлагает ей свою помощь?
Потому что это существенно облегчит исполнение его задания? Потому что, работая бок о бок с Лорелеей, он лучше узнает ее. Он изучит ее привычки, узнает ее уязвимые места.
— Правда, Вильгельм?
— Felix qui ptiut rerum cgnscere causas.
Лорелея на мгновение задумалась и перевела:
— Счастлив тот, кто сумеет постичь суть происходящего.
— Откуда вы знаете латынь?
Дэниел ожидал такой ловушки и был готов ответить.
— Понятия не имею. Но, кажется, контузия не повлияла на эти знания, и, вероятно, это единственное, что я помню.
Языки легко давались Дэниелу. Чтобы понравиться строгим наставникам в приюте для сирот в Санкт- Галлене, где он вырос, Дэниел старался преуспеть в обучении.
— Превосходно! — воскликнула девушка. Подавшись вперед, она положила свои маленькие руки на его. Руки целителя ласкают руки убийцы… Дэниел внутренне содрогнулся. Ему придется привыкнуть к ее близости, к ее приводящим в замешательство прикосновениям.
— Вы на самом деле хотите помочь мне? На это потребуется очень много времени.
Дэниел откинулся на подушку и осторожно высвободил свою руку.
— Дайте подумать. Завтра я планировал сосчитать перекладины на потолке. Послезавтра я хотел посмотреть на звезды. Но, возможно, я смогу пригодиться вам.
— О, Вильгельм!
Ее радость была искренней, ее звонкий смех совсем не похож на смех всех тех женщин, которых Дэниел знал до встречи с Лорелеей. Дэниел улыбнулся.
Девушка посмотрела на него и тотчас же стала серьезной.
— Что случилось, Лорелея?
— У вас замечательная улыбка.
Дэниел в замешательстве посмотрел на девушку.
— Мы приступим сейчас или подождем до завтра? — спросил он быстро, чтобы скрыть свое смущение.
— Очень мило с вашей стороны, но у нас ничего не получится. Почему профессор медицины должен читать работу женщины с таким ограниченным опытом работы?
— Потому что вы сохраните в тайне свое имя. Используйте только его начальные буквы. Составьте рекомендации от… дайте подумать, Фредонского лицея.
Она покачала головой, усмехнувшись:
— Я не могу поступить бесчестно. Кроме того, отец Джулиан никогда не позволит мне отослать эти бумаги. Он считает меня слишком подверженной соблазнам.
— Неужели? Да вы невинны как младенец! Отец Джулиан! Он, что, покровительствует вам?
— О да. Он всегда покровительствовал мне.
— Всегда?
— Да. С самого моего рождения.
— Вы сирота? — спросил Дэниел. Он затаил дыхание и ждал ее ответа. Сейчас от Лорелеи он узнает еще одну версию о ее рождении.
— Найденыш. Оставленная путешественницей, которая исчезла в темноте, — сказала девушка. Порывшись в карманах, она извлекла оттуда маленький кожаный мешочек: — Вот эти четки — все, что она оставила при мне, — нанизанные на нитку блестящие бусинки струились сквозь пальцы Лорелеи. — Она даже никак не назвала меня. Я представляю свою мать прекрасной леди, или, возможно, она была артисткой, или танцовщицей. О ней никто ничего не знает. Но у меня есть своя умная голова на плечах. Отец Джулиан всегда так говорит. Возможно, я унаследовала это от своего отца.
«Ничего подобного», — с отвращением подумал Дэниел.
— Отец Джулиан подавал прошение в епархию, чтобы мне позволили остаться в приюте, — продолжала Лорелея.
Настоятель, должно быть, знал, что она незаконнорожденная принцесса. Зачем иначе ему нужно было настаивать на том, чтобы растить и воспитывать девушку в чисто мужском обществе? Дэниелу хотелось спросить ее об отце, но он боялся вызвать ее подозрения.
— Вот и конец, — закончила Лорелея свой рассказ.
Дэниел полностью поверил ей. Она действительно не знала; кем были ее родители.
— Вашему рассказу или научному труду? — уточнил Дэниел.
— И тому и другому.
— Не рассказывайте настоятелю о своем трактате, — посоветовал он.
По выражению ее лица Дэниел понял, что о таком решении своей проблемы она даже не думала. Боже, какой же она была наивной. Обман был так же чужд ей, как хорошие манеры при дворе Жозефины.
— Но как я смогу проделать все это за его спиной? Он все узнает на исповеди.
— Вы считаете, что такой маленькой хитростью вы обречете себя на вечные муки в аду? Пусть это будет ложью во благо человечества, — успокоил ой девушку.
«Убийство во благо всей Швейцарии», — невесело подумал он. Дэниелу очень хотелось верить в это.
— Ваша работа очень ценна, чтобы скрывать ее, — продолжил он.
Легкая как птичка, Лорелея присела на краешек кровати и чмокнула его в губы.
— О, Вильгельм, я так вам благодарна.
Его черные мысли улетучились, словно облака при сильном ветре. Дэниел обнаружил, что ему приятен
