выдержала и сорвала с головы шапку.
– Дашка! – ахнула тетя Витя. – Это ты меня дурачишь? Как не стыдно? Только зачем ты так уродливо шапку напялила? Тебе не идет. Но как я тебя не узнала? Подумать только! Ох, а почему ты так рано вернулась?
– Да маму на работу вызвали! По сотовому! – проворчала Даша.
– А сапоги купили?
– Купили!
– Ну и слава Богу! Куда ты сейчас?
– Погулять решили!
– А обедать? Я ведь уйду!
– Тетя Витя, вы считаете, я умру с голоду?
– Ладно, ладно, – засмеялась тетя Витя, – знаю, какая ты хозяюшка!
– Тетя Витя, даже если она разучилась готовить, не страшно, я ей тогда сделаю мою фирменную яичницу! Она не пропадет!
– Знаю, Петенька, с тобой она и впрямь не пропадет! Только умоляю, Даша, не натягивай ты так это желтое безобразие. Тебе это ужасно не к лицу!
– Хорошо! – пообещала Даша. Но едва они зашли за угол, она вновь спрятала все волосы под шапку. – Ну, если уж меня тетя Витя не узнала, то продавщицы и подавно не узнают. Петь, а что мы там делать будем?
– Обувку мерить!
– Зачем?
– Лавря, ты сдурела, да? Растренировалась?
– Почему?
– Потому что! Задаешь глупые вопросы! Ты будешь примерять обувку, а я наблюдать за происходящим! Заодно разведаю, где у них подсобки и все такое!
– А я буду просто мерить? И все?
– Конечно! Ты моя сестра, капризная и придирчивая. То тебе не так и это не эдак! Поняла?
– Поняла!
Когда они вошли в магазин, где в этот час было мало народу, к ним сразу устремилась немолодая продавщица, которую Даша утром не видела.
– Вы что-то хотите, молодые люди?
– Да! – улыбнулся продавщице Петька. – Вот моя двоюродная сестра из Костромы приехала, ищет какие-то ботинки, мы уже в трех магазинах побывали, все ей не так! Может, у вас найдет что-то по вкусу!
Даша была возмущена. Ее разжаловали в двоюродные, да еще из Костромы. Но ничего не попишешь! Актер роли не выбирает! И она устремилась к полкам с обувью. А Петька все болтал с продавщицей.
– Вот вы мне скажите, это что – красиво? – спросил, указывая на низкие ботинки с платформой и толстенным клешеным каблуком.
– Кому что нравится, – пожала плечами продавщица. – Сейчас это модно.
– Моя мама недавно купила себе такие, так отец с тех пор иначе не называет ее, как парнокопытная! А эта мымра, – понизив голос, он незаметно указал на Дашку, – меня вообще замучила. Сама не знает, чего хочет!
Даша тем временем примеряла уже третью пару ботинок. Краем глаза она приметила ту девушку, которая сегодня утром ее обслуживала. Внезапно к девушке подбежала взволнованная женщина очень маленького роста. В руках она держала точно такие сапоги, какие купила Даша.
– Женя, ты сегодня вот эти сапоги продавала?
– Да! Они нынче хорошо пошли. С утра четыре пары ушло. А что, Нина Филипповна?
– Да не знаю, Марьяна чего-то психует! Говорит, одна коробка пропала! Может, поищешь?
– Пропала? Куда ж она пропала? Там две пары с брачком были… Да тут и искать нечего! Бракованные я отложила, куда велено, там они и стоят! Да их всего-то и осталось три пары тридцать девятого и две тридцать шестого, остальные разобрали.
– Женюра, умоляю, пойди сама ей скажи, а то она просто на стенку лезет! Иди, а я тут за тебя постою!
«Ага, – подумала Даша. – Не зря мы сюда приперлись. Уже ясно, что хозяйку пистолета зовут Марьяной…» Вдруг к ней подошел Петька:
– Ну что, выбрала?
И тут Дашу осенило. Она вскочила, подошла к хорошо знакомым сапогам и принялась вертеть один сапог.
Петькина новая знакомая подошла к ней.
– Извините, а такие сапоги есть тридцать седьмой?
