на волынке, когда мы проезжали мимо домов, где музыканты провели детство, и клуба, где они тусовались подростками. Нам даже мельком показали городской символ — знаменитый «Пивняк». Поистине незабываемая прогулка по ливерпульским задворкам.
Днем Стивен повел меня в самые изысканные магазины, чтобы на завтрашних скачках я, как выразился мой муж, «не слишком выделялась». Он купил мне сумку в бутике «От сумы не отказывайся» и шляпку в «Сено-соломке», а потом потащил нас всех ужинать в мясоццерию «Микки Голливуд». Я и дети выбрали «Свинину юрского периода», Стивен же заказал огромный бифштекс с кровью «Апокалипсис сегодня». Мне каждый раз неловко, когда я ужинаю в ресторане со Стивеном. Он вечно бог знает что вытворяет с едой. А она — с ним. Сейчас он спит, утомленный поединком. Надеюсь, скоро проснется. Официанты уже поднимают стулья на столики.
Я была сыта со вчерашнего вечера, поэтому на завтрак лишь выпила кофе и съела немного икры на поджаренном хлебе. Стивен же, как всегда, умял полный английский завтрак. И как в него только влезает. Потом мы двинули прямиком на скачки, разодетые в пух и прах. Народу там была тьма. Стивен сразу же заявил, что ему нужно пойти переговорить с кем-то о лошадях, — ох уж эти его забавные эвфемизмы! Ясно же, ему просто приспичило. Вернулся он веселым и бодрым. Сказал, что мы сделаем ставку-аккумулятор (кажется, так он это назвал). Ставишь сразу на несколько забегов, и то, что выигрываешь на первом, переходит на следующий, пока не закончатся все забеги. Я заметила Стивену, что схема выглядит очень запутанной, но он подмигнул, как обычно подмигивает мне воскресным утром, и сказал: «Не утруждай свою хорошенькую головку». Якобы его расчеты «убийственно точны», что бы это ни значило. Развернув бюллетень о скачках, он попросил меня выбрать лошадь для каждого из четырех забегов. Я отказывалась, тогда он сказал, что я — его счастливый талисман. Видимо, атмосфера на скачках подействовала на Стивена чрезвычайно благотворно: в кои-то веки в нем проявились его лучшие черты.
Я проглядывала списки в надежде, что меня осенит. И надо же, осенило — я таки выбрала лошадей. Стивен немедленно рванул к букмекеру, затем к конюшням — наверное, для того, чтобы скормить нашим лошадкам лишний кусочек сахара, ведь мой муж — чистое дитя!
Первый забег начинался в четверть третьего, и у нас было достаточно времени, чтобы хорошенько осмотреться вокруг. Как же здесь было интересно! Мы увидели загон для победителей, где важно расхаживали скакуны, выигравшие забег, и загон для проигравших совсем рядом с фабрикой, на которой делают клей. К сожалению, первые два забега мы пропустили, однако Стивена это ничуть не расстроило. Когда мы наконец покинули шатер, где угощались шампанским и пивом, выяснилось, что выбранные мною Безрассудная Эдна и Байбак пришли первыми, а наш выигрыш автоматически переходит на третий забег.
Очень долго казалось, что у нашего коняги нет шансов. Он сильно отставал от других лошадей — на 12–14 фарлонгов, как сообщил Стивен, не пояснив, правда, сколько это миль. [31] В общем, думала я, наша ставочка бита… пока по каким-то необъяснимым причинам все прочие лошади не упали на последнем препятствии, а Папочка Хью засеменил к финишу в гордом одиночестве.
Последняя лошадь в нашей аккумуляторной ставке участвовала в самом главном забеге — Большом национальном. И забег получился совершенно непредсказуемым. Кто бы мог вообразить, что столько лошадей занемогут, охромеют и даже околеют буквально перед самым стартом? Мне было жаль нашу бедную лошадку — некому было составить ей компанию в этой гонке по кругу; впрочем, Стивен не разделял моей грусти — выделывая коленца, он распевал «Мы купаемся в деньгах», «Деньги крутят земной шар» и даже, ни с того ни с сего, «Крепко веет отроческим духом».
Мечта Бранджелины плелась по кругу, умудряясь непонятно как брать препятствия, пока не добралась до финального барьера. Ей надо было всего лишь перепрыгнуть через барьер — и дело в шляпе. С замиранием сердца мы смотрели, как она устало приближается к препятствию. И затаили дыхание, когда она прыгнула. Вот она подалась вперед. И приземлилась. Наша взяла! Мы орали как сумасшедшие, когда она поволоклась к финишу.
Но вскоре мы умолкли, потому что Мечта Бранджелины внезапно развернулась и выбежала с круга всего в двух шагах от финишной черты. Понуро мы поплелись в отель — тяжело у нас было на душе. И тяжелее всех у Стивена, как ни странно. Он сразу отправился в постель, даже не притронувшись к бакарди и какао.
Опять великолепный завтрак, хотя этим утром его было трудновато переваривать: чемоданы оттягивали руки, и за нами гнался швейцар. Пока мы неслись к вокзалу, Стивен не переставал ругаться и обвинять меня в том, что я выбрала не тех лошадей. Но откуда мне было знать, какие они? А также откуда мне было знать, что мой идиот муж поставит все наше наследство на выигрыш в скачках?
И уж конечно, мы и представить не могли, что, вернувшись домой, обнаружим ту самую лошадь из последнего забега в спальне Бранджелины. До сих пор для меня загадка: где девчонка раздобыла жокейскую униформу?
Ох, дневник, вот лежу я, уставясь в потолок, и пытаюсь понять, за что мне все это. Как Стивен мог так поступить? Швырнуть все наши деньги на кон, словно они для него ничего не значат. Словно я для него ничего не значу. Зло берет. Прибила бы его, честное слово. Нет, лучше сотру в порошок.
Что ж, иначе было нельзя. Больно такое говорить после стольких лет, но, боюсь, в сложившихся обстоятельствах ничего иного мне не оставалось. Я побеседовала со Стивеном, четко дала ему понять, на каком мы свете. Справедливости ради замечу: он выслушал меня в целом мужественно. Если не считать парочки отборных ругательств, толики пролитых слез и разлетевшегося на черепки десятка эксклюзивных, ограниченного выпуска тарелок с изображениями знаменитостей, каких больше нигде не купишь. Но в итоге он собрался и ушел.
Похоже, сотрудница службы занятости отнеслась к нему с большим пониманием. Она согласилась с тем, что причиной пробелов в его трудовом стаже — особенно с 1992-го по 2007 год — является хроническая летаргия. Вряд ли ее сильно впечатлили профессиональные устремления Стивена — он хотел бы стать лауреатом конкурса караоке или аргонавтом, — но она вызвалась подыскать сферу деятельности, в которой его рабочие навыки могут быть использованы с максимальной отдачей. В службе занятости Стивен провел восемь часов, а когда вернулся, заявил, что завтра опять туда пойдет. К тому времени сотрудница определит, в чем конкретно состоят его рабочие навыки.
В итоге у Стивена вообще не обнаружилось рабочих навыков. Его отправили в отдел сложных случаев, где ему с уверенностью пообещали подобрать место, на котором он сможет себя проявить. А пока он проявляет себя на своем традиционном месте — лежит на диване с ведерком куриных крылышек, водруженным на грудь.
Занятие по литературному творчеству снова отменили. Толком не поняла почему. Преподаватель что-то бормотал о черной полосе. Вроде бы это как-то связано с охотой на альбатроса.[32]
Сегодня мне везет! Нашла 50 пенсов за диваном. Ну, еще и ребенка.
Желая побаловать семейство, приготовила мою фирменную пиццу. Вот по такому рецепту.
В моей фирменной пицце «Четыре сезона» я использую лучшее, что можно найти в Англии весной, летом, осенью и зимой. Прежде всего, не бывает удачной пиццы без добротной основы. По опыту знаю, что для основы лучше всего подойдет какое-нибудь тесто. Я предпочитаю обычный английский хлеб, тонко порезанный, — или толсто, если сковорода глубокая, — хотя зерновой или ячменный в качестве
