учиться, даже если на вступительном экзамене перепутает Куликовскую и Сталинградскую битву.
– Все равно пора вставать, слышишь, эй, Вера! – В ответ девушка выгнулась и прижалась голыми ягодицами к Косте. Он снова начал возбуждаться и хотел было обнять Веру, но тут зазвонил мобильник. Одной рукой он прижал трубку к уху, а другой разминал у Веры тугие острососочные грудки, на которые он клюнул вчера ночью на клубной вечеринке.
– Костя, я знаю, что ты не один. Как-нибудь реши эту проблему! Отец тебя хочет видеть.
– Хорошо, мам, – вырубил телефон. – Эй, Вера, все, быстрей собирайся и уходи, сейчас отец придет!
– Ну и что? – лукаво протянула Вера и приподнялась на локтях и откинула одеяло.
– Короче, все, давай, быстрей, уходи!
– А мне еще надо душ принять!…
– Дома примешь! Понимаешь, у меня проблемы будут, если тебя отец увидит!
Вера недовольно вздохнула и начала оглядываться в поисках своей одежды. Костя нащупал под кроватью тряпочный ком, зацепил его, и передал Вере. Она пыталась высвободить из него трусики, запуталась в колготках.
– Слушай, ну быстрей, что ты копаешься! – Вера, одеваясь, мрачно сопела. Костя натянул джинсы, вывел подругу в коридор, открыл входную дверь, вышел вслед за ней в подъезд, там придержал ее, чмокнул в щеку, пробурчал:
– Ты была самой лучшей, – Вера вырвалась, и убежала вниз по лестнице, гулко цокая каблучками, даже не оглянувшись. Костя почувствовал облегчение и неприятный осадок от выпроваживания Веры почти одновременно.
– Ну, как спалось будущей надежде социологии? – мама преувеличенно бодрым голосом обратилась к Косте. На кухне уже завтракал отец, поглядывая в телевизор. Встав ему за спину, мама недовольно покачала головой. Костя поморщился:
– Хорошо, спасибо, мам. Доброе утро, пап.
– Доброе. Ты не затягивай с завтраком и никуда не собирайся, я жду тебя в кабинете. Ты, кстати, во сколько вчера пришел?
– Нет, ты только посмотри, что делают, – мама кивнула в сторону телевизора. Все на несколько секунд замерли, следя за новостным сюжетом о беспорядках, учиненных группой бритоголовых парней.
– Это скины, мам, – Костя не переставал восхищаться мамой, которая успевала общаться с папой, общаться с Костей так, чтобы это слышал папа, и с Костей так, чтобы папа не слышал – в основном жестами и мимикой, и еще вовремя перевести внимание отца с щекотливой темы. Ну, так не зря она 20 лет в городской администрации проработала!
– Володя, а это что, фашисты? – мама спросила и замерла, глядя на папу. Костя почувствовал, что он спасен.
– Соловцев скоро защищается по радикальному национализму. Диссертация так себе, но о скинхедах кое-то есть. У меня в кабинете автореферат лежит, если интересно, я дам тебе почитать. Это молодежная организация крайне экстремистского националистического толка, очень модная, между прочим. От итальянских фашистов и гитлеровских нацистов отличаются, конечно. Там еще английские фанаты, итальянские тиффози… Нет, тебе, конечно нужно ознакомиться. И чем там ваши в комитете по молодежной политике занимаются? – Тут он посмотрел на сына – Константин! У меня к тебе в последнее время накопилось множество претензий. Но я не буду обсуждать их за столом. Жду тебя в кабинете, – и вышел из кухни.
Мама села напротив Кости, посмотрела на тарелку с круассанами, встала, налила себе кофе и снова села.
– Знаешь, Костя, я, конечно, все понимаю, но не мог бы ты выпроваживать своих девиц пораньше. Неужели так трудно вызвать ей такси после…ну, после всего?
– Ну, неудобно, мам.
– Что значит, неудобно, перед ними неудобно, а перед нами? Ты представляешь, как мы с отцом себя чувствуем, когда просыпаемся в одном доме с девицей непонятного происхождения?
– Почему непонятного? Из служащих она, – Костя улыбнулся и вдруг испугался, – а что, папа знает?
– Дошутишься у меня. Нет, отец не знает, но может узнать, он же неглупый человек. – Мама взяла круассан. Потом положила обратно. – Костя, ты, надеюсь, пользуешься всем, чем надо?
– Ма, да, ну перестань, не хочу я об этом говорить. А ты не знаешь, мамулечка, зачем я отцу понадобился?
– Ничего страшного, как раз наоборот.
– Спасибо, ма, за завтрак.
– Пожалуйста, золотко мое.
Костя пошел к себе в комнату, а Галина Геннадьевна с сомнением посмотрела на последнюю, сиротливо лежащую на тарелке булочку, вздохнула, тихонько сказала:
– Ну, не пропадать же, – и быстро ее уничтожила.
Костя мучительно курил в приоткрытое окно у себя в комнате. Блин, до чего не хочется идти к отцу! Ну что за испытание. Такой отличный день, солнышко, зелень, ветер такой свежий с залива. Надо Вере позвонить, хорошая ведь ночь-то была. Все испортил, зануда. Сейчас опять с нотациями. Черт, лучше к отцу, на ковер, чем в армию! Костя немного задержался перед зеркалом, выпятив грудь, выдвинув вперед челюсть, сказал себе «значит, надежда социологии», усмехнулся и вышел.
Александр Иванович сидел за письменным столом в кабинете, курил.
– Садись.
Костя сел к торцу огромного письменного стола с зеленым сукном на столешнице, подсвечниками, пресс-папье, чернильным прибором и другими вещами, которыми люди давно уже не пользуются. С этой стороны сидеть было неудобно: ноги упирались в стол, и Костя ненавидел это место с самого детства, когда корчился как подсудимый на скамье. Отец некоторое время постучал по клавишам, потом закрыл и выключил свой ноутбук. Встал из-за стола, начал прохаживаться по комнате, заложив руки за спину. «Прямо как на своих лекциях! Еще кафедры и стола президиума не хватает», – начал злиться Костя.
– Как я тебе уже сказал, у меня к тебе накопилось множество претензий. Основные из них касаются твоей будущей профессии. Ты так и не сообщил мне, куда ты собираешься поступать, и почему ты не оформляешь документы. Вообще-то сроки во всех вузах на дневные отделения уже прижимают. Или, может, ты хочешь пойти служить в армию, или, наконец, может, ты надумал жениться? Кстати, у Ивана Георгиевича сын решил поступить в Псковское десантное училище. Вполне патриотичное решение. Может и тебя туда устроить?
Костя чуть не выронил пресс-папье из горного хрусталя, которое вертел в руках.
– Пап, а я разве не к тебе, то есть, не на социологический пойду?
– А ты разве высказывал такое желание? А, может, ты готовился? Или спрашивал у меня совета, консультации?
– Пап, я спрашиваю, спрашиваю. Пап, на какое отделение мне лучше пойти?
– Ты имеешь в виду специализацию?
– Да, специализацию.
– Для этого тебе нужно не только сдать экзамены, но еще и доучиться до третьего курса. Твоя безответственность меня раздражает! Но я не могу расстраивать твою маму, у которой
