истинная семья… и время от времени не худо напомнить об этом.
Самой природой своего дара чародеи были обречены на одинокое существование. Все они жили на свой лад, а порой и по своим законам. Их набирали в Совет изо всех краев мира, а зачастую и из вечно враждующих рас, но здесь, в мирном Гендивале, они волей-неволей принуждены были жить дружно и трудиться бок о бок с теми, кого в иное время охотнее разорвали бы в клочья. Искушенные в своем мастерстве, испытанные многими бедами, чародеи Совета несли на своих плечах непомерно тяжкую ответственность. На подобных встречах Кергорн неизменно позволял им вначале выпустить пар — лишь за тем, чтобы потом было проще их угомонить.
Ясный, невесомый, звенящий смех разорвал напряженную тишину. Пятый участник встречи, который до сих пор молча наблюдал за происходящим, решил теперь очень кстати развеять тень недавней стычки. Кергорн улыбнулся. Многие считали фей, духов ветра, своенравными и безмозглыми существами. Что же, своенравия у фей и вправду хоть отбавляй. Непосвященным казалось, что они попросту не способны проявить хоть толику здравомыслия — но вот с этим кентавр никак не мог согласиться. Его народ издавна обитал бок о бок с этими детьми воздуха — на блаженном золотом острове Ишера, далеко в теплом Южном океане.
Феи были великими мастерами по части иллюзии. Для человеческого взгляда они оставались практически невидимы — выдавал их лишь серебристый, невесомый трепет воздуха, легкий песчаный вихрик, шорох падающих листьев либо незваный сквозняк, который так дерзко играет занавеской и пламенем свечей. Немногие, воистину немногие люди знали, как могущественны эти эфирные создания. Могущественны — и опасны. Можно ли недооценивать смертоносную ярость смерча, бешеную мощь урагана? С корнем вырванные деревья, разрушенные дома, наводнения, штормы, корабли, бесславно гибнущие в бесновании бурь… О да, размышлял Кергорн, духи ветра воистину опасны, коварны, лживы… и все же он любит их всем сердцем. А в особенности — фею Тиришри, верховную чародейку всех обитателей воздуха.
Почти незримое мерцанье, отмечавшее легкие ее шаги, стремительно пробежало по озерной глади, и вслед ему зажурчала, едва заметно вспенившись, вода. Тиришри на лету подхватила пригоршню влажной пены и одним изящным взмахом плеснула ею в собравшихся на берегу чародеев. И снова над водой разнесся серебристый смех феи — когда альва, боясь промочить крылья, чересчур поспешно отпрянула от радужных брызг и скрипуче ругнулась на своем родном наречии.
— Не стоит горячиться, друзья. Успокойтесь, остыньте.
Мысленный «голос» феи прозвучал словно ясный выдох летнего ветерка… и чародеи, стоявшие на берегу, отозвались на этот призыв одобрительным бормотаньем. Невесомая искорка полыхнула в воздухе и мягко опустилась на землю — фея вновь заняла свое место в полукруге чародеев.
— Ив самом деле, — подхватил Кергорн, — довольно досужих разговоров. Нам и так слишком многое предстоит обсудить. Вы уже заметили, что многих сегодня среди нас недостает. Кое-кто заранее предупредил о своем отсутствии, но я понятия не имею, что могло задержать остальных — например, Этона, Каза и Вельдан. Без Этона среди нас нет ни одного представителя драконов, и одно это ясно говорит о том, как плохи наши дела. Судя по всему, устоявшийся порядок вещей рушится теперь уже повсюду.
— И до меня давно уже не доходили добрые вести от обитателей воздуха, — вставила Тиришри. — В северных краях почти все они изничтожены ак'загарами. Мы давно уже не слыхали ничего об ангелах… — В тоне ее прозвучала едва заметная обвинительная нотка.
Георн так и взвился, даже ощетинившись от злости.
— Мы тут ни при чем! — оскорблено выплюнул он. — У нас и так хлопот полно, чтобы еще затевать войну — пусть даже со своими извечными врагами! С тех пор как Завесы, ограждавшие наш край, истончились, владения наши, подобно Каллисиоре, тонут в непрекращающихся ливнях. Вода затопила наши туннели, и многие уже пали жертвами этого паводка. Хотя охотимся мы на поверхности, наша дичь изрядно поредела — кто утонул, кто пал от голода и болезней, — и того и гляди со дня на день мы сами начнем голодать. Если Тайный Совет не отыщет — и чем скорее, чем лучше — средства от напасти, которая поразила весь мир… что ж, тогда, боюсь, мы все погибнем.
— Несладко приходится и нам в Фель-Каривит, — вставила альва. — С недавних пор сильно истончились Завесы на наших восточных границах — по большей части там, где к нашим землям примыкают края драконов. Жаркий воздух драконьих пустынь и наша извечная сырость, до тех пор разделенные Завесами, теперь смешались, и последствия того поистине плачевны. Драконы голодают, ибо их небеса и земли заволок туман, а наша драгоценная влага неотвратимо утекает в пустынное пекло. Из-за сухой жары дома наши рушатся, и дирканы не могут больше растить для нас урожай. — Дирканы были полуразумные насекомые-рабы, которых разводили, точно скот, могучие и высокоразвитые альвы. — Уже и сейчас ходят слухи, будто кое-кто из моих соплеменников втихомолку пожирает своих дирканов. Нашему народу грозит низвергнуться во тьму варварства — кто знает, к чему мы придем, если станем попустительствовать каннибалам?
— Завесы истончаются неотвратимо, — вступил в мысленный разговор афанк. — Глубоко в море они уже прорваны. Вчера только из низовий приплыла Кирре-добарк с невеселыми вестями от дельфинов и левиафанов…
— Что?! — стремительно обернулся Кергорн. — Почему мне сразу же не сообщили об этом? Я давно уже ждал возвращения Кирре, так почему же она не явилась прямо ко мне? — Добарки, похожие на гигантских выдр, были проворными и неутомимыми путешественниками, а потому ценными и надежными гонцами. — Где она теперь, Бастиар? Почему не с нами ?
Афанк невесело покачал головой:
— Это моя вина, архимаг. Я обнаружил Кирре прошлой ночью, у самого озерного берега — обессилевшую и едва живую. Она вся изранена, Кергорн, и если бы не толстая шкура — умерла бы от ожогов. Измученная болью, она только и сумела, что наскоро сообщить мне самое главное. Я доставил ее к Целителям. Нынче утром они решили, что Кирре лучше отдохнуть и набраться сил, прежде чем явиться к себе. Боюсь, на ее долю выпали немыслимые муки.
Кергорн только стиснул зубы, твердя себе, что у афанка, живущего на свете уже несколько столетий, запас терпения куда больше, чем у кентавра… и прочих недолговечных созданий.
— Можешь ли ты вкратце передать, что именно сообщила тебе Кирре ?
Бастиар согласно наклонил голову.
— Кое-где, сказала она, уже пробуждается от извечного сна сама земля. В Антийском море родился новый вулкан, и на много миль окрест него погибло все живое.
Озерное чудище испустило шумный вздох.
— Подводная часть Завес и прежде была несовершенна — ведь им приходилось свободно пропускать морские течения, но преграждать дорогу живым существам. Теперь же Завесы и вовсе вышли из строя. Обитатели моря, прежде жившие раздельно, перемешались, и итог этого поистине плачевен. Акулы и прочие хищники потоком хлынули в новые края, жители которых не в силах противостоять им. Сами добарки ныне окружены врагом, и множество их погибло, а уцелевшие оказались заперты в небольшом озере и очень скоро умрут там голодной смертью. Везде множатся ядовитые медузы, а морские звезды и моллюски нещадно пожирают коралловые рифы. Несчастные наши моря! Что же нам делать?
Кергорн только вздохнул:
— Хотел бы я, Бастиар, знать ответ на этот вопрос! Хотя Тайный Совет был много веков назад создан Искандером именно для того, чтобы сохранить мудрость Древних, — сделано это было чересчур поздно. Слишком много знаний, касавшихся происхождения и создания нашего мира, пропало безвозвратно, и все наши записи и устные легенды не смогли нам помочь — Кентавр сумрачно оглядел собратьев-чародеев. — Хотя все мы появились в Мириале — этом прекрасном и единственном в своем роде мире — более или менее одновременно, я больше всего обращался к самым древним и высокоразвитым расам — драконам и левиафанам. Я умолял их
