– Элли, – мечтательно произнес он, – как я люблю это имя…
– Вы любили женщину, которую звали Элли?
– Нет, нет, совсем другое… – рассеянно произнес он и прибавил: – Вы красивы, фрейлейн Элли. Я давно не видел красивой женщины. Еще вчера я не верил, что вообще увижу какую-нибудь женщину… может быть, это и было самым ужасным в моем прощании с жизнью… Я много выстрадал из-за женщины. Может быть, это страдание и является причиной моего стремления к женщине… мы, люди, уж таковы: нас всегда тянет к тому, что причинило нам самую большую боль.
– А это было самым большим вашим страданием?
– Да, по крайней мере, я так думаю…
– Она еще жива?
– Вероятно… я давно уже один и болтаюсь по всему свету.
– Вы хотели бы встретиться с этой женщиной?
– О нет! – он испуганно вздрогнул.
– Почему же нет?
Швиль опустился на подушки и долго молчал; потом он тихо произнес:
– Этого я не могу вам сказать.
Она больше не спрашивала, и это радовало его. Вынув сигаретки, она предложила ему. Через минуту в темноте вспыхнули две красных точки.
– Вы должны быть особенным человеком: я много слышала о вас, – снова начала она разговор.
– С кем же вы говорили обо мне?
– Я внимательно следила за заседаниями суда…
– Для чего вы это делали?
– Меня всегда интересовала криминалистика, а кроме того… – она замолчала.
– Кроме того? – настаивал он, напряженно смотря на нее.
– Ваш случай был таким странным: я и сегодня еще не уверена,
Он коротко и нервно рассмеялся.
– Мой случай принадлежит к тем, которые, по всей вероятности, никогда не будут разъяснены. Еще менее это было бы возможным, если бы меня сегодня казнили. Суд не придал моим словам никакого значения; мой адвокат колебался за все время процесса и, наконец, подчинился мнению судей и прессы. Я отчаянно боролся за свою голову, но к чему это могло привести? Против меня были все. А я был один, совсем один.
– Я сама и многие другие убеждены, что вы убийца графа Риволли.
Швиль рассмеялся в темноте.
– Ну, так вы сами видите, что мне не в чем обвинять моего адвоката, – горько ответил он. – Но почему вы мне только что сказали, что сомневаетесь, а теперь заявляете, что убеждены в моей вине?
– Чтобы получить ясный ответ. Вы до сих пор так и не ответили на мой вопрос.
– Вы ведь знакомы с заседаниями суда, а там мой ответ был совершенно ясен и недвусмысленен.
– Кто же убил графа?
– Если бы я знал! – пожал Швиль плечами.
– В ту роковую ночь вы играли с ним в карты до четырех часов утра?
– Да, играл.
– Кроме вас был еще кто-нибудь у графа?
– Нет, я был один.
– Помимо графа в замке находилась его экономка – старая, болезненная женщина, – шестидесятилетняя кухарка и служанка?
– Правильно.
– Единственный человек, кроме вас, который мог бы убить графа, был его шофер. Но последний, как с точностью было доказано, находился с автомобилем в городе, за 140 километров от замка.
– И это правильно, фрейлейн Элли.
– В четыре часа вы ушли, по вашим утверждениям, из замка?
– Да, в четыре часа я покинул графа.
– В семь часов на ковре обнаружили кровавое пятно. Кинжал, лежавший в крови, принадлежал графу, употреблявшему его в качестве разрезного ножа для книг.
– Совершенно верно.
– Кровавый след тянулся по мраморной лестнице к выходу. Простыни с кровати графа исчезли, так же, как и труп, который, очевидно, завернули в простыни.
