Дик в очередной раз перечитал меню, но так и не смог решить, что может понравиться Настасье из пестрого перечня. К сожалению, ни одного из тех блюд, которые ему перечислила Ти, он не заметил.
Ладно, как-нибудь выкрутиться. Только узел галстука слегка ослабит.
Дик до сих пор чувствовал себя неуютно в дорогих костюмах и батистовых рубашках. А галстуки и запонки просто выводили его из себя. Джинсы и тенниски казались ему значительно удобнее. Но его теперешний статус требовал приличной одежды, да и в ресторан в кроссовках не пускали, поэтому он вынужденно мирился со всем этим элегантным тряпьем.
К тому же сегодня же он просто обязан произвести на Настасью благоприятное впечатление. Она должна убедиться, что он респектабелен и надежен.
Мысленно приводя все эти аргументы, Дик, все же, расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, решив, что под галстуком этого никто не заметит.
Ее костюм остался висеть на вешалке. В последнюю минуту Настасья передумала его одевать и нарядилась в темно красное платье с глубоким вырезом спереди. Чтобы как-то рассеять внимание своего потенциального инвестора и выторговать для себя как можно более выгодные условия, она надела на шею тонкую золотую цепочку с красивой и почти неприлично большой подвеской из граната, окаймленного маленькими бриллиантами. Точно такие же по форме, но значительно меньшие по размеру серьги украшали мочки ее ушей, хорошо заметные благодаря гладкой прическе.
Ей пришлось набросить под шубу шаль, но Настасья собиралась снять ее при первой же возможности. Она сомневалась в правильности выбора наряда, но решила, что он сгодится для любого застолья. А для ужина в таком дорогом ресторане и подавно. Ее неизвестный — пока неизвестный — деловой партнер должен видеть, что она не бедствует, и, соответственно, его деньги не пропадут.
Уже по дороге в ресторан Настасье пришла в голову мысль, что ее инвестором мог оказаться не мужчина. Как в этом случае на ее внешний вид отреагирует женщина, неизвестно.
Но ничего поделать уже нельзя. Если Настасья сейчас вернется домой, чтобы переодеться, то обязательно опоздает на встречу. А ей не хотелось с первого раза проявить себя необязательным и ненадежным партнером. Бизнес прежде всего.
Странно, а почему ее пригласили не на обед? Раньше этот вопрос ей не приходил в голову.
Настасья размышляла по этому поводу, пока метрдотель показывал ей столик, но затем отвлеклась на окружавшую ее роскошную обстановку. Как это ни странно, ей ни разу не приходилось бывать в этом ресторане раньше, а жаль. Если его кухня под стать интерьеру, то пребывание здесь могло оказаться довольно приятным.
Любезный пожилой метрдотель указал ей на столик, отгороженный от остального зала увитой плющом ажурной решеткой, и слегка поклонился, отправляясь встречать следующего гостя. Настасья же остановилась на мгновение, испытывая непонятное волнение.
Ее возможным инвестором был мужчина. Он сидел к ней спиной, слегка постукивая пальцами правой руки по белоснежной скатерти, при этом его черные ониксовые запонки слегка мерцали в свете хрустальный люстр — классических и изящных, должно быть итальянских, тут же решила про себя Настасья, но уже скорее автоматически.
Ее странно заворожили широкий разворот мужских плеч, плотно обтянутых отлично сшитым пиджаком, темные волосы, аккуратно причесанные и слегка вьющиеся на затылке, длинные красивой формы пальцы…
Чем ближе она подходила к столику, тем понятнее ей становилось, кто ее ожидает. Но Настасья, как мотылек на огонь, двигалась в сторону этого магнетического мужчины, пока он не обернулся и не встал. Она молча таращилась на него и не могла сказать ни слова. Но продолжалось это не долго. Дик улыбнулся, и чары развеялись.
— Ты меня обманул! — выкрикнула Настасья и развернулась, чтобы уйти.
Дик оказался проворнее. Он обнял ее и прижал к себе, словно для приветствия, и крепко поцеловал в губы, безусловно, чтобы закрыть ей рот. Затем, пока она запыхавшаяся и растерянная приходила в себя, Дик тихо и быстро проговорил:
— Настасья, не дури. На нас уже оборачиваются. И я тебя не обманывал. Кстати, ни разу.
Настасья решила внять голосу рассудка и усмирить гордыню. На время, конечно, пока все хорошенько не выяснит. Тем более что пара за столиком у окна на самом деле внимательно рассматривала их. Особенно женщина. Поэтому она приподняла брови и так же тихо спросила:
— Неужели? И доказательства есть?
— Давай присядем за столик, дорогая. Так нам будет удобнее разговаривать. Да и перекусим заодно. Я с утра ничего не ел.
— Хорошо, давай присядем, а то еще умрешь от голода по моей вине. Я не смогу жить с таким грузом на своей совести.
Сейчас, когда он ее поцеловал, точнее, заверил, что вовсе не собирался обманывать, Настасья решила проявить великодушие, вернее, выяснить все, что возможно.
Дик пододвинул ей стул, устроился на своем месте и мило улыбнулся. Негодяй догадывался, что она млеет от его соблазнительной улыбки, и вовсю пользовался этим.
— Что будем заказывать?
Ну, что же, Настасья тоже имела кое-какие козыри в запасе. Она сняла шаль, повесила ее на спинку стула и расправила плечи.
— Что-то не слишком калорийное. Возможно, говядину в гранатовом соусе.
Она почувствовала удовлетворение, когда жадный взгляд приклеился к ее груди.
— Это преступление — портить такую фигуру диетами.
Настасья мысленно потирала руки. Дик сделал заказ, но затем снова уставился на ее декольте. Следовало признать, ее задумка удалась — потенциальный инвестор отвлекся. Кстати об инвесторе.
— Какая безвкусная уловка — заманить меня в ресторан с помощью разговоров об инвестициях.
— Ты не оставила мне выбора. Пришлось прибегнуть к уловке. — Хотя в глубине души Настасья почему-то не испытывала праведного гнева по поводу такого признания, она намеренно нахмурилась, а Дик тут же накрыл ее руку своей ладонью, предупреждая попытку очередного бегства. — Вначале. Я все никак не мог решить, как заманить тебя на свидание. А такой повод показался мне… забавным. Но чем больше я размышлял, тем больше убеждался, что это неплохая идея — вложить деньги в антиквариат.
— У тебя есть деньги? — Настасья тут же отругала себя за обидный вопрос. Ее никогда не волновало, насколько богат ее избранник. Она сама была неплохо обеспечена. — То есть я хотела спросить, сколько именно ты планировал вложить?
Его темные глаза тут же стали похожими на ониксы. Они манили ее неудержимо. Завороженная Настасья с трудом поняла смысл произнесенной Диком фразы.
— Да, теперь у меня есть деньги. Я много работал над приумножением своего капитала.
— Извини. Мне, в самом деле, стыдно за этот дурацкий вопрос. Не объясняй больше ничего. Давай просто поедим.
— Нет, теперь я сам хочу тебе все объяснить. У меня есть бизнес, связанный с компьютерными технологиями. Очень прибыльный. Ты можешь не беспокоиться о том, что я стану претендовать на твои сбережения после того, как мы поженимся. Ты только должна решить, как широко ты хочешь распространить сеть своих магазинов, а затем мы подсчитаем, сколько для этого нужно денег. Все очень просто.
Что он такого сказал? И почему Настасья вдруг так покраснела? Не то, чтобы ей не шел румянец. Эта женщина была восхитительна в любом виде, а сегодня особенно. Она просто искушала его этим красным камнем и платьем, а еще тем, что в нем.
— Что-то не так?
— Значит, ты уже все решил? — ее голос зазвенел, словно туго натянутая струна.
— Ну, да.
Дик никак не мог понять, где кроется подвох в ее вопросе. Он предельно честно рассказал о своем материальном положении и о намерениях в отношении этой женщины и ее бизнеса. Пока он проводил
