Лиза Джейн Смит
Возвращение: Наступление ночи
Пролог
– Стефан.
Елена была расстроена. Она не могла выдавить мысленные слова из себя наружу.
– Стефан. – Добивался он, опершись на локоть и смотря теми глазами, которые каждый раз заставляли ее практически забыть все то, что она хотела сказать. Они сверкали, словно зеленые листья ранней весной в свете солнца.
– Стефан. – Повторил он. – Можешь сказать это, любовь моя?
Елена серьезно взглянула на него снова. Он был настолько красив, что ее сердце разбивалось на части. Бледная кожа, словно высеченное из мрамора лицо и темные волосы, небрежно спадающие на его лоб. Она хотела выразить словами все те чувства, которые были скрыты за ее неуклюжим языком и упрямым разумом. Было так много всего, о чем она должна была его спросить… и сказать ему. Но все не могла произнести ни звука. Слова запутывались на ее языке. Она даже не могла отправить это телепатически – все превращалось в отдельные картинки.
В конце концов, это был всего лишь седьмой день ее новой жизни.
Стефан сказал, что когда она впервые очнулась, вернувшись с того света, она была способна ходить, говорить и делать вещи, которые она, казалось, сейчас совершенно забыла. Он не знал, почему это вдруг произошло. Он никогда не встречал того, кто бы воскрес после смерти, кроме вампиров, разумеется, которым Елена была до гибели.
Стефан также взволнованно говорил, что она училась, словно бушующее пламя, каждый божий день. Новые картинки, новые мысленные слова. Хотя иногда было проще общаться, чем другое. Стефан был уверен, что она снова станет самой собой когда-нибудь, возможно в ближайшее время. Тогда она опять будет вести себя как обычный подросток, которым она вдействительности была. И она больше не будет молодой женщиной с детским умом. Мир духов явно хотел, чтобы она росла, глядя на мир другими глазами, глазами ребенка.
Елена же считала, что духи были немного несправедливы. Что если Стефан найдет себе кого-то нормального, кто может ходить, говорить и даже писать? Елена очень беспокоилась по этому поводу.
Вот почему, несколько ночей назад, Стефан, проснувшись, не обнаружил ее в постели. Он нашел ее в ванной, нервно сосредоточенной на какой-то газете, в попытке разобраться в маленьких закорючках, зовущихся словами, которые она когда-то узнавала. На газете виднелись заметки оставленные каплями слез. Каракули ни о чем ей не говорили.
– Но почему же, любимая? Ты научишься читать снова. Зачем спешить?
Это было, прежде чем он увидел кусочки карандаша, сломанного от слишком крепкого нажатия, и тщательно припрятанные бумажные салфетки. Она использовала их, чтобы пытаться имитировать слова. Ей казалось, что если она сможет писать так, как все нормальные люди, Стефан перестанет спать в кресле и будет обнимать ее на большой кровати. Он не будет искать кого-то старше или умнее. Он бы знал, что она взрослая.
Она видела, как Стефан медленно складывает все это в уме, и как слезы наворачиваются на его глаза. Он был воспитан, никогда не позволять себе плакать независимо от того, что произошло. Он повернулся к ней спиной, медленно и глубоко дыша, приводя чувства в равновесие, что показалось, длилось очень долго.
А потом он поднял ее на руки, и отнес на кровать в своей комнате. Стефан посмотрел ей в глаза и сказал: – Елена, прошу, скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал? Даже если это невозможно, я это сделаю. Я клянусь. Скажи мне.
Все слова, которые она хотела сказать, ему все еще упирались, застряв внутри ее. Ее глаза были залиты слезами, которые Стефан аккуратно вытирал легкими движениями пальцев, словно опасаясь испортить бесценную картину.
Елена подняла голову, закрыв глаза и слегка поджав губы. Ей хотелось поцелуя, но…
– Твой разум сейчас словно у дитя. – Мучительно произнес Стефан. – Как я посмею воспользоваться тобой?
У них был свой язык жестов, еще в той старой жизни. Его Елена до сих пор помнила. Она несколько раз похлопала рукой под подбородком, там, где кожа была самой мягкой. Что означало, что Елена чувствует себя неуютно. Словно переполненная горем. Это означало, что она хотела…
Стефан застонал.
– Я не могу…
Хлоп, хлоп, хлоп…
– Ты еще не пришла в себя…
Хлоп, хлоп, хлоп…
– Послушай, любовь моя…
ХЛОП! ХЛОП! ХЛОП! Она смотрела на него умоляющими глазами. Если бы она могла говорить, ее словами было бы: – Пожалуйста, доверься мне, я же не полная идиотка. Пожалуйста, услышь то, что я не могу сказать.
– Тебе больно. Тебе действительно больно, – Стефан расценил ее поведение, как потрясение из-за отказа. – Я… если я… если только я возьму немного…
И вдруг пальцы Стефана, такие прохладные и уверенные, начали нежно двигаться по ее голове, поднимая ее, и поворачивая под нужным углом, а затем она почувствовала двойной укол, который стал для Елены самым веским в мире доказательством того, что она жива. Того, что она больше не туманный призрак.
