склонившись над кроваткой, щупал лоб Алекса и укутывал его мягким желтым одеялом.
Когда Бурке повернулся и посмотрел на нее, Лоэтта попыталась вспомнить, как ей было плохо, когда он исчез.
Он ужасно со мной обошелся, подумала Лоэтта, когда он обнял ее.
Он ужасно со мной обошелся. Но как же хорошо прижиматься щекой к его плечу.
— Прости меня, Лили.
Она чуть откинулась назад, чтобы посмотреть в глаза Бурке. Лили хотела разозлиться, обвинить его за печаль, которая поселилась глубоко в сердце. Она постаралась вспомнить, как страдала, как первые месяцы без Бурке превращались в годы. Но не смогла. Не смогла обвинить его за то, что он поступил справедливо.
— Это не твоя вина, Бурке.
— Ты действительно так думаешь?
Лоэтта шагнула назад, освобождаясь из рук Бурке.
— Да. Мне пора.
Он проводил ее вниз, стоял рядом, наблюдая, как Лоэтта забирает пальто, ботинки и сумочку. Уже в дверях она достала из кармана ключи от машины.
— Слышал, ты получила права.
Лоэтта сразу повеселела, заулыбалась до ушей.
— Один раз слишком резко вошла в поворот, но экзамен прошел на «отлично».
— В этом я не сомневался.
— Насчет Алекса не беспокойся. Температура спала примерно в одиннадцать. Я рада, что навестила вас. Малыш очень славный.
Бурке кивнул. Он выглядел уставшим.
— У Алекса две скорости, — сказал он. — «Полный вперед» и «сон».
Тут Лоэтте нечего было возразить, но она, кажется, придумала, чем можно помочь Кинсайдам.
— Бурке?
— Да?
Бурке смотрел на нее, и душа оживала. Удивительно, как мало ему нужно, чтобы убитая надежда возродилась вновь.
— Алекс может участвовать в спектакле, если хочешь.
В то же мгновение крошечная надежда погасла. Лили признала, что он поступил правильно, но не собиралась во второй раз бросаться к нему в объятия и раскрывать свое сердце.
— Что он должен делать?
— Маленькие обычно ничего не делают, они смотрят и радуются. Алекс подойдет на роль ослика или ягненка.
— Я подумаю. Что-то еще, Лили?
Он был почти уверен: Лили хотела сказать совсем про другое. Он был почти уверен: она хотела сказать, что не переставала любить его ни на минуту.
— Нет. Все. Спокойной ночи, Бурке.
Мимолетным жестом она коснулась его щеки. Словно прощая его за причиненную боль.
Он стоял у открытой двери до тех пор, пока Лили не отъехала. Кто-то говорил, что машина досталась ей от матери. Автомобиль не блистал новизной, но по звуку мотора чувствовалось, что он прекрасно сохранился. А Лили молодец! Хотелось порадоваться за нее, но последние дни отучили Бурке радоваться.
Вернувшись в опустевшую гостиную, он сразу увидел лавандовый свитер Лили на ручке кресла. Когда Бурке взял его, на пол упала маленькая футболка Алекса. Он поднес к лицу обе вещицы, вдыхая запахи любимой женщины и ребенка. Так Бурке простоял очень долго с закрытыми глазами, прижимая ладонь к щеке, которую так нежно погладила Лили.
Намереваясь вернуться в Джаспер-Галч, Бурке надеялся, что Лили по-прежнему его любит. Дениза умерла совсем недавно, от таких мыслей становилось стыдно. Но Бурке ничего не мог поделать. Он думал о ней каждую минуту, не переставая любить и пытаясь скрыть это от Денизы. Если Дениза и догадывалась, то должна была понять. Ведь она была счастлива? Бурке делал все, чтобы его жена была счастлива.
С Денизой Паркер он познакомился пять лет назад на благотворительном обеде в госпитале. Дениза умела одеваться, знала, как привлечь мужское внимание. Она мало отличалась от других женщин, которые были у Бурке до того, как он встретил Лили. Любительница дорогих безделушек и нарядов, современная, остроумная, если нужно, послушная, Дениза знала, чего хочет. А она хотела завоевать Бурке.
Странно, но прежде он не задумывался о женщинах, с которыми встречался раньше. Бурке сейчас понял, насколько Лили отличается от этих девушек. И не потому, что ранима и беззащитна. Когда Дениза сообщила Бурке о беременности, она плакала искренне. Но Дениза стремилась выйти замуж без любви. Того же хотел от Лили и Уэсс Страйкер. Однако Лили ему отказала.
Раньше Бурке почти не сомневался что, как только Лили поймет причину его исчезновения, она простит. И можно будет начать жизнь так, будто они расстались вчера, а не два с половиной года назад. В реальности все сложилось иначе. Его не осудили. Теперь он понял, что дело не в вине или прощении. Бурке столкнулся с незаживавшими ранами и потерями, которые Лили будет помнить вечно.
Как врач он видел и исцеление, и смерть. В некоторых случаях люди, потерявшие близких, проходили трудный, болезненный путь, постепенно собирали себя по кусочкам и продолжали жить. Другие так и оставались в плену вечной печали. Лили гораздо сильнее, чем многие думают, но и она не смирилась с потерей ее… их… ребенка.
Он думал, что Лили готова вылететь из гнезда. А сейчас не уверен. Бурке не знал, чем помочь ей, но сделал бы все, чтобы она вновь смогла улыбаться.
Бурке положил футболку Алекса и свитер Лили обратно на кресло и пошел в ванную. Там он долго стоял под горячими струями воды. Потом лег в постель, завернулся в несколько одеял и смотрел на черный потолок, слушая гудение ветра, шелест веток за окном, посапывание Алекса в соседней комнате. Около двух вернулась Джейн.
Странно, этим вечером в доме никто не смеялся — ни Алекс, ни Джейн, ни Лили. И Бурке тоже было не до смеха.
— Давай, Лоэтта. Скоро финал. Улыбнись.
Лоэтта взглянула на Мэлоди и натянуто улыбнулась. Спектакль подходил к концу, но расслабляться было пока рано. Если не считать маленьких неудач, то представление прошло хорошо во всех отношениях. Лоэтта искренне гордилась детьми. Мэлоди права, она просто обязана сейчас улыбаться.
Лу дождалась последнего аккорда песни «В тиши ночной» и приглушила свет ламп. Родители зааплодировали, младенцы заплакали, актеры поклонились. Лоэтта, наконец, вздохнула с облегчением.
Джози Галлахан протянула ей букет цветов. Ландыши в прозрачной бумаге вокруг единственной розы на длинном стебле. Лили с трудом сдержала улыбку. Глаза отыскали в толпе Бурке. Лоэтта замерла. Показалось, что она видит его впервые. Как в первый раз, ей захотелось взлететь высоко над землей в воздухе счастья и беспечных надежд.
Алекс громко позвал папу, и Лоэтта очнулась. Она узнала голос Джейн.
— Я спешу, Алекс. Там, видишь? Папа там, — сестра Бурке перекричала гудящую толпу. Все повернулись и посмотрели на нее.
От всего этого шума у Лоэтты разболелась голова. Она хотела уйти и не могла сдвинуться с места. К счастью, Изабель взяла на себя роль хозяйки, провожая гостей в глубину зала. Там были приготовлены пунш и сладости для всех. Родители подходили к Лоэтте, чтобы поблагодарить за спектакль.
Бурке был уверен, что неизвестный художник будет разоблачен, как только все увидят декорации, написанные Лили для спектакля. Никто ничего не заметил. Кроме Бурке, конечно.
В другом конце комнаты Мэлоди Карсон и Лиза Маккали что-то объясняли Лоэтте. Она улыбалась. Но даже отсюда Бурке видел, какие печальные у нее глаза.
Клетус зацокал языком. И, покачивая головой, сказал:
— Единственное, чего не могу, — склеить разбитое сердце и остановить рассвет. А у этой женщины
