на улицу.
— Боятся, — подмигнул Пикалов. — Тут, ручаюсь, золота и прочего добра полным-полно.
— Да, жирные особнячки, — согласился Егор. — Вот эти-то богатства и не дают им спать: для бандитов лакомый кусок. Да и анархисты ничем не лучше бандюг. Прикрываются политикой, а на руку — ох, как нечисты!
— А чего нам их охранять, буржуев-то, да их бриллианты? — недоумевал Семен. — Они небось не думали о нашем брате, когда заставляли на себя до седьмого пота работать. А мы изволь ночи не спать, жизнью своей рисковать, покой буржуев охранять. Не понимаю этого!
Швырков, признаться, тоже не очень хорошо понимал, зачем надо защищать буржуев. Но приказ есть приказ. Правда, начальник толковал, что скоро государство все отберет у буржуев и заставит их трудиться наравне со всеми. А ценности пойдут на нужды народные, на помощь рабочим и крестьянской бедноте. И из особняков богачей повыкинут. Может, еще и ему с Пикаловым доведется по натертым паркетам походить да в удобных креслах посидеть. Выходит, охраняют они не буржуйское добро, а свое, народное...
Милиционеры свернули к Устьинскому мосту. Каждый из них занял свой пост. Один у моста, другой — у «толкучки». Старались быть на виду друг у друга, чтобы при случае оказать помощь.
Начинало смеркаться, когда милиционеры сошлись на границе своих постов. В это время к ним подошла группа вооруженных людей в кожаных тужурках. Один из них, по-видимому, старший, обратился к милиционерам:
— Мы сотрудники Московской чрезвычайной комиссии. Окажите нам содействие при производстве обысков у контрреволюционеров дома № 12 по Космодемианской набережной.
Швырков и Пикалов неоднократно слышали на инструктажах, что чекистам всегда следует оказывать помощь. Но слышали они и другое, что за чекистов иногда выдают себя бандиты, чтобы легче совершать грабежи.
— Что же, помощь мы окажем, — сказал Швырков. — Но сперва — ваши мандаты.
Люди в кожанках предъявили документы. Все правильно: печати, подписи. Вот только не понравилась Швыркову их предупредительность, неоднократные «пожалуйста», «будьте так добры». Чекисты, как правило, народ рабочий, простой, такие слова редко употребляют.
— И чего это они перед нами лебезят? — буркнул тихонько Швырков своему напарнику. — Будто мы какие важные персоны!
— Уж больно они суетливые, вертлявые! — согласился Пикалов. — Настоящие чекисты вроде бы не такие. Держи, Петрович, ухо востро...
Ворота дома № 12 были на запоре. Начали звонить. Дворник не появлялся. Видимо, дверь открывали только своим, по условному звонку.
Неожиданно к воротам подошел один из запоздавших жильцов этого дома и дал условный звонок. Вскоре вышел дворник. Проверив у чекистов документы, он вызвался проводить их.
Пришельцы разделились на две группы. Одна из них осталась с милиционерами во дворе, другая вместе с дворником вошла в подъезд дома и поднялась наверх.
Прошло несколько томительных минут. Вдруг раздался выстрел. Как выяснилось потом, это был выстрел в дверь, которую жильцы отказались открыть.
Теперь у милиционеров не оставалось никаких сомнений: с ними пришли не чекисты, а бандиты.
Загремели выстрелы. Завязалась неравная борьба: преступников было более десяти. Несколько бандитов было убито, уцелевшие наступали со всех сторон. Милиционеры держали оборону, стремясь не дать преступникам уйти. Бандитам удалось прорваться по крышам сараев на задний двор. Швырков их преследовал, но был убит. Пикалов получил тяжелое ранение и вскоре умер.
Герои до конца выполнили свой долг перед народом, перед революцией. Шайке бандитов не удалось ограбить ни одной квартиры. Все жильцы остались невредимы.
Сотни товарищей и жителей Замоскворечья провожали героев в последний путь. Их похоронили на Красной площади, где революционный народ хоронит лучших своих сынов и дочерей, отдавших жизнь в борьбе за его свободу и счастье.
Анатолий Ковалев
НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК
В уголовный розыск он пришел с небольшим чемоданчиком, в котором, видимо, умещался весь его гардероб.
— Плохо Ростов встречает приезжих. На углу Таганрогской меня обокрали. Вытащили часы, а они мне очень дороги: подарок Ворошилова. Часы надо найти...
Это были его первые слова. Первая просьба и, видимо, первый приказ. Сознавал ли новый начальник уголовного розыска, как трудно этот приказ выполнить? Очевидно, сознавал и мало рассчитывал на успех. Скорее всего, это была проверка деловых качеств людей, с которыми ему предстояло работать.
Так состоялось знакомство сотрудников уголовного розыска с Иваном Никитовичем Художниковым.
Недавняя командировка свела меня с людьми, которые работали вместе с этим удивительным человеком. Я погрузился в архивные документы, листал желтые (от времени) и синие (потому что не было белой бумаги) страницы газет той далекой поры. И передо мной вставал человек беспредельно честный, храбрый и умный, преданный до последней капли крови делу революции.
Тревожное это было время. В городе хозяйничали бандитские шайки. Ночью на улицах в чуткой тишине гремели выстрелы, рвались ручные гранаты. То здесь, то там завязывалась отчаянная перестрелка между бандитами и отрядами милиции.
С разных концов города приходили в дежурную часть тревожные сообщения: совершена кража... совершено жестокое убийство с целью ограбления... совершен вооруженный налет на магазин...
Таков был Ростов 1920 года, когда пришел сюда бороться с бандитизмом Иван Художников...
Все это рассказал мне Павел Феофанович Рыженко — один из старейших работников милиции. «Пришел бороться с бандитизмом», — он сказал это очень спокойно и просто. Очевидно, самому надо быть сильным человеком, чтобы вот так, без патетики, сказать о своем товарище...
Так каков же он был, Иван Никитович Художников, первый начальник уголовного розыска Ростовской области?
В газете «Трудовой Дон» за ноябрь 1922 года, в пятую годовщину рабоче-крестьянской милиции, я нашел первый ответ на этот вопрос. Вот он:
«Иван Никитович Художников, сын слесаря Путиловского завода, с 14 лет работал по найму, получил пролетарское воспитание в Луганске на машиностроительном заводе. Товарищ Художников со дня Октябрьской революции в рядах РКП(б) и все время работает в судебно-карательных органах, откуда почерпнул много знаний и опыта в борьбе с уголовным бандитизмом. Недаром преступный мир окрестил его именем «советский Шерлок Холмс». Товарищ Художников — специалист-следователь и знаток психологии преступника. Редко кому удается выйти из его рук, не продефилировав заранее перед рабоче-крестьянским судом.
Стратег, администратор, следователь, отзывчивый товарищ по отношению к трудящимся... Можно смело уверить население трудового Дона, что донская областная милиция и уголовный розыск находятся в надежных руках».
Так писала газета в ту далекую и тревожную пору.
Художников не мог не быть психологом и стратегом. Ему надлежало быть требовательным администратором и умелым руководителем, чтобы вести успешно борьбу с бандитизмом, с классовыми врагами, умело маскировавшимися и порой проникавшими в государственный аппарат, в том числе и в уголовный розыск.
