пересекла лестничную площадку и вошла в спальню. Усевшись перед белым туалетным столиком, Саманта старалась придать своим светлым волосам какое-то подобие прически.
Ей было очень интересно, чем занимается сейчас Эдам. Но гораздо важнее для нее было понять, почему он решил проделать долгий путь до озера, нашел время купить чай! Конечно же, не ради ленча. Ведь он даже не был уверен, что застанет ее дома. Несомненно, думала она, Эдам обладает волнующим мужским очарованием и, безусловно, сознает это. Так в чем же тогда смысл игры в кошки-мышки, которую он ведет с ней?
Она ухмыльнулась, увидев свое бледное отражение в зеркале, и стала накладывать персиковые румяна, тушь на длинные ресницы и легкий слой оранжевой помады на губы. Эдам Рурке глубоко заблуждается, принимая ее за податливую резиновую мышку, с которой можно играть ради своего развлечения, даже если он друг судьи. Саманта отнюдь не доверяет ему и собирается зорко наблюдать за ним.
Она надела синие обтягивающие хлопчатобумажные брюки, блузку с короткими рукавами и очки. В последний раз поправила прическу и направилась к лестнице.
3
Когда Саманта спускалась вниз, сквозь стеклянную дверь она увидела, что Эдам сидит за кухонным столом с сигаретой в руке и слушает радио. Здесь же лежала коробка чая. Перед тем как открыть дверь, она мгновение посмотрела на него и внезапно решила действовать без обиняков.
— Зачем вы приехали сюда сегодня? Я уверена, что судья не имеет никакого отношения к этому… небольшому дружескому жесту.
— Ну, скажем так, мне было стыдно за вчерашнее поведение, — мягко ответил Эдам. — Что же касается судьи, то он лишь объяснил мне, как сюда проехать. Я приехал хотя бы для того, чтобы узнать вас получше, так как нам придется встречаться довольно часто.
Саманта обдумывала услышанное. Она не понимала, что Эдам имеет в виду. Они встретятся на свадьбе и на прощальном обеде, но это нельзя назвать «довольно часто».
— Я тоже сожалею по поводу вчерашнего дня. Обычно я не так груба. — Она дружески улыбнулась Эдаму.
— Итак, мир? — Эдам одарил ее приветливой улыбкой.
— Мир.
— Ну а теперь, как дело с ленчем? — поинтересовался он, гася сигарету в пепельнице.
— Пожалуй, я приготовлю омлет с ветчиной и сыром, — сказала Саманта с очаровательной улыбкой. — Как раз вчера я купила специальную сковороду для омлета и думаю, что ее стоит испытать. Идет?
— Полностью согласен, — сказал Эдам и уселся поудобней в кресле-качалке. — Я посижу и посмотрю, как вы готовите.
— О, это вам не удастся, — проворковала она. — Если вы хотите поесть, вам придется поработать. Вы можете накрыть на стол. Тарелки в шкафу, что позади вас, а столовые приборы в третьем ящике слева.
Эдам встал и начал вынимать тарелки. Саманта же заглянула в холодильник.
— Знаете, — сказала она, — вы совсем не такой, как мне представлялось.
— Простите меня за это, — сухо проговорил он, ставя на салфетки две тарелки с узором из маргариток. — А каким я вам представлялся?
— Судья все время говорил, что ждет приезда старого друга-издателя. А вы оказались совсем не старым. Я ожидала увидеть его сверстника. — Она тонкими кусочками нарезала ветчину и сыр.
— Сверстника Гриффина? Я попрошу уменьшить мой возраст до тридцати трех лет, каким он и является на самом деле, — хмыкнул Эдам. — А судья на самом деле изображал меня этаким трясущимся старикашкой? — Рядом с тарелками он поставил по кофейной чашке и положил бумажные салфетки.
— Не всякий человек на шестом десятке трясется. О судье этого, конечно, не скажешь, — возразила она, сбивая яйца в стеклянной чаше. — Как вы с ним познакомились?
— Судья был одним из моих профессоров в Гарварде, а потом стал партнером моего отца в нью- йоркской адвокатской конторе, — рассказывал Эдам, роясь в ящике для столовых приборов. — Я вступил в ту же фирму после сдачи экзамена на адвоката. Но я не хотел посвящать себя полностью корпоративному праву и перекупил одно обанкротившееся нью-йоркское издательство. Оно выпускает газеты в округе Колумбия и Вирджиния. Для руководства книгоиздательским филиалом в Нью-Йорке я учредил пост менеджера. После смерти отца я передал адвокатскую практику судье, а сам занялся исключительно издательскими делами.
— Скажу честно, это меня удивляет, — заметила Саманта, наполнив водой стеклянный чайник и поставив его на горелку. — Я полагала, что вас увлекает вашингтонская ночная жизнь. Буйные вечеринки, чувственные секретарши.
Эдам рассмеялся:
— Поверьте мне, что в конце концов это начинает надоедать. Секретарш приходится остерегаться. Ведь все они пишут мемуары.
— Не значит ли это, что нам предстоит прочесть в каком-нибудь пикантном романе о ваших постельных подвигах? — простодушно спросила она, выливая сбитые яйца на раскаленную сковороду.
— Едва ли, — сказал он, ехидно улыбаясь. — Все женщины, с которыми я когда-либо был связан, еще до начала игры знали ее правила. Где вы собираетесь хранить этот чай, — спросил неожиданно Эдам, — в этом шкафу?
Оторвавшись от сковороды, Саманта громко вскрикнула:
— О нет! Не в этом!
Но было уже поздно. На Эдама обрушился, казалось, бесконечный каскад коробок и других пластмассовых сосудов для холодильника и крышек к ним. Саманта смеялась так сильно, что это могло плохо кончиться для омлета.
— С вами все в порядке? — наконец спросила она.
— Более безумной женщины мне не приходилось встречать, — раздраженно воскликнул он. — Чего же мне еще ожидать?
— Всего лишь ленча.
Она ободрила его смешком, ловко переложила большой золотистый омлет на тарелку и выключила огонь под бурлящим чайником. «Все закончилось, — думала она, — весьма забавно. Красивый циничный издатель совершенно неожиданно попал в нелепое положение, а я получила небольшое преимущество».
— Уверен, я это заслужил! — пробормотал Эдам, переступая через кучу коробок, заваливших пол.
— Не беспокойтесь, — сказала, поддразнивая, Саманта. — Вы сможете навести порядок после ленча. Не передадите ли банку с чаем?
— Это обычный порядок на кухне? — спросил Эдам, выполняя ее просьбу.
— Обычно бывает хуже, — сказала она, ухмыльнувшись, а затем немного раздраженно: — Ну, тогда, я полагаю, чай исключается.
— Почему?
— Он не в пакетиках, а мне не нравится, когда в чашке плавают чаинки.
— Тогда положите его в заварной чайник, — посоветовал Эдам, усаживаясь за стол.
— Заварной чайник?! Вы что, шутите? Эта кухня не для гурманов, — сказала Саманта, насмешливо показывая на заваленный посудой пол.
Эдам задумался, а затем, прищелкнув пальцами, предложил:
— Наверняка поможет ситечко. У вас оно должно быть.
— Вы действительно догадливый человек.
— Со мной это иногда случается, — парировал Эдам, наблюдая, как она заваривает чай.
— Пусть немного отстоится, — сказала она, ставя на стол омлет и булочки. — Берите, пожалуйста, не
