сейчас заключалась эта игра. Девушка была ему незнакома, он никогда с ней не встречался во время своих международных приключений, но ее красота поразила его. Он понадеялся, с полускрытым вздохом, что она не была простой пешкой в далекоидущей игре Альвареса. Алонзо взял иллюстрированный еженедельник, лежавший перед ним на столике, и стал лениво перебирать его страницы, думая об Альваресе. Внезапно он резко выпрямился и уставился на страницу с портретом, с которого на него смотрела девушка в зеленом, девушка, которая еще несколько мгновений назад так тепло приветствовала Альвареса. Под фотографией было написано: 'Мисс Алин Гарнфорд из Филадельфии, свадьба которой с графом Цезарем де Эс-терро состоится, как было объявлено, в ближайшее время'.
Он издал непроизвольное восклицание. Что затеял Альварес? Собирается ли он жениться на богатой наследнице, несмотря на то, что у него уже было не менее четырех 'жен' в различных частях света! Алонзо загорелся желанием что-нибудь сделать немедленно, бросил на столик журнал и быстро направился в свою комнату.
Десять минут спустя, надев плащ и безукоризненного фасона шелковую шляпу, надвинутую под обычным углом, Алонзо вышел из гостиницы и быстро пошел через Пикадилли Серкус. На Лейсестер-Сквер он взял такси и попросил водителя отвезти его в Гранте-корт, расположенный в Лаймхаусе на территории лондонских доков. Через полчаса Алонзо вышел из машины в одном из самых опасных районов обитания преступного мира. Он быстро прошел через Гранте-корт и свернул в узкую аллею, ведущую к реке. Через несколько минут он остановился в тени потрепанного здания какого-то склада и просвистел несколько строк из песенки 'Анни Лаури'.
Над его головой в стене сразу же открылось маленькое грязное окошко и из него высунулась седая взлохмаченная голова.
– Что там? – требовательно произнес хриплый голос.
– Все в порядке, Инки. Это я, Мактавиш, – ответил Алонзо. – Мне хотелось бы переброситься с тобой парой слов.
Голова исчезла и минуту спустя со скрипом и лязганьем замков внизу открылась дверь. Мактавиш вошел внутрь и стал подниматься по расшатанным ступенькам лестницы за неуклюжей фигурой Инки в грязную и неубранную комнату, в которой обитал этот достойный человек. Там он аккуратно протер носовым платком стул и сел. Инки, почувствовав что-то важное, раскурил старую глиняную трубку и уставился на Алонзо.
– Послушай, Инки, – произнес Мактавиш. – Я тебе очень помог пару лет тому назад. И хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня. Ты все еще занимаешься этими делами?
– Да, Мак, – быстро ответил Инки. – Если бы не ты, я бы лет пять валялся на нарах. Что случилось?
Здесь появился Цезарь де Альварес, и мне хотелось бы знать, чем он занимается, – сказал Мактавиш. – Он сегодня появился в Сплендиде. И его встречала какая-то девушка. Но не из тех, с которыми он обычно имеет дело. И потом я прочел, что граф Цезарь де Эстерро собирается жениться на ней. А Альварес зарегистрировался в гостинице как раз под этим именем. Он что охотится за ее деньгами? Но он же не думает, что ему удастся с ними смыться? Сейчас им очень сильно интересуется итальянская полиция. Узнай, что он затеял, Инки. И как можно скорее.
Инки, набивая табаком старую глиняную трубку, ухмыльнулся.
– А мне и не надо ничего узнавать, – прохрипел Инки. Он перегнулся через стол. – Я знаю.
Алонзо взволнованно, но не больше, чем он это себе обычно позволял, придвинул стул ближе.
– Ну, и что же это, Инки? – спросил он требовательным тоном.
– Вчера вечером я слышал от Блу Стивенса, – произнес Инки, – что у Альвареса возникла большая идея. Он охотится за диадемой Родни. Ты знаешь, это та большая бриллиантовая тиара, которая принадлежит лорду Родни. Ну, а Альварес считает, что может наколоть это дело в лучшем виде. Эта штуковина находится в доме на Пост-стрит и для такого человека, как Альварес, это будет легким делом. Но то, что он не сможет сделать, так это вывезти ее из Англии. Он знает, что за ним охотится полиция, и как только тиару сопрут, за всеми портами Англии установят контроль, и Альварес понимает, что ему никогда не удастся улизнуть с ней. У него появилась блестящая идея. Он встречается с этой американкой в Париже, где она остановилась со своими стариками, и рассказывает ей, что он граф, и она клюет на эту удочку. Он уговорил ее приехать сюда и выйти за него замуж. Понял, что он затеял? Ночью девятого он крадет эту штуковину после бала в доме Родни, а утром десятого он женится на этой девушке, и она возвращается в Париж, чтобы сообщить об этом своим родителям. Понял мысль? Альварес положит бриллианты в коробку с драгоценностями девушки без ее ведома. Если ей удастся провезти их нормально, он в тот же вечер присоединится к ней в Париже, заберет эту штуковину и смоется. А если ей не удастся вывезти это, полиция обнаруживает эту вещь у нее, а у Альвареса – все в порядке. Грязная он собака, этот Альварес.
Алонзо улыбнулся.
– Значит он собирается провернуть дельце девятого после бала в доме Родни? – сказал он. – Послезавтра. Спасибо за информацию, Инки.
Мактавиш достал пятифунтовую банкноту из плотно набитого бумажника и кинул ее через стол Инки.
– Думаю, тебе не надо говорить кому-нибудь о том, что ты видел меня, – предупредил он. – Мы сохраним в тайне нашу короткую встречу. Спокойной ночи, Инки!
Инки посмотрел вслед удаляющейся фигуре Мактавиша и, когда тот исчез в узком проходе, ухмыльнулся.
– Ну, чертов мистер Альварес, – прохрипел он, поднимаясь по скрипящей лестнице, сжимая пятерку Алонзо грязными пальцами.
– Теперь я немного поставлю за твои шансы.
Сразу же, после того как он расстался с Инки, Алонзо с легкой улыбкой, блуждающей в уголках его хорошо очерченных губ, быстро дошел до Топлар-Хай-стрит, где остановил такси и поехал в западном направлении. У группы домов в Блумсберри он остановил такси, расплатился, быстро взбежал по лестнице и постучал в дверь квартиры, расположенной на втором этаже. Через некоторое время дверь открылась и из-за угла показалась рыжая голова.
– Мак, боже ты мой! – произнес Лон Феррерз – владелец рыжей головы и один из его доверенных подручных. – Я думал, ты в Париже. Что тебя принесло сюда? Заходи!
Алонзо вошел, снял пальто и шляпу и уселся в кресло.
– Я думаю, Лон, у нас впереди есть небольшое дельце, – произнес он, улыбаясь. – Одна из тех очаровательных вещиц, когда можно совместить бизнес с удовольствием. Ты когда-нибудь слышал о Цезаре де Альваресе?
– Еще бы! – ответил Феррерз. – Самый грязный жулик в мире. Он за грош продаст родную мать!
– Абсолютно точно, – согласился Алонзо. – Но в этот раз он не собирается продавать свою мать. Сейчас он хочет предать довольно симпатичную девушку в зеленом платье. Но она слишком хороша для Альвареса, Лон, и я думаю, мы сможем поучаствовать в этой игре. Скажи мне, а у Блу все еще есть ключи от того пустого дома в Камбервелле? Есть! Хорошо. А теперь, – он придвинул кресло поближе, – слушай меня, Лон…
Последняя машина отъехала от дома Родни, сверкающие огни стали один за другим гаснуть, оставляя дом в темноте. Прошел час и, когда часы в соседнем доме пробили три, по стенам библиотеки заплясал луч электрического фонаря и остановился на расположенном в углу сейфе, в котором находилась диадема Родни.
Де Альварес, ибо это он держал в руке фонарь, достал из кармана пальто маленький прожектор, включил и направил его луч так, чтобы тот освещал циферблат замка сейфа. Затем снял пальто и, открыв атташе-кейс, взял маленькую кислородно-ацетиленовую горелку – инструмент современного взломщика.
В течение часа он быстро и бесшумно возился с сейфом. На лбу у него выступили бусинки пота. Затем он издал вздох облегчения, отложил горелку и потянул массивную дверь. Она легко открылась, и он трясущимися руками стал выдергивать ящики, осматривая их содержимое, пока не обнаружил то, что искал.
