Гечевара

Потом он нежно обнял Алексея вместе с креслом:

– Эх, товарищ! Понимаешь, что ты спас всю Революцию в лице её вождя?

Алёша ничего уже не понимал. Поверил на слово.

– Наконец-то! – закричала Лиза, когда господа изволили покинуть кабинет. – Скажите уже, что случилось!

– Этот парень спас меня от смерти! – важно заявил Пинков, и Лиза без смущения бросилась Алёшу обнимать.

Потом папаша заявил, что должен предпринять некие действия в связи с произошедшим, быстренько оделся и ушёл, а Лиза потащила Алексея в красную каминную. Двуколкин раньше не был в этой комнате. Колонны чистой яшмы и диван с картинами да Винчи на подушках показались ему малость слишком пышными. Но Лёша промолчал. Позволил уложить себя на мягкое, как раз между журналом «Офисьель» и блюдечком октябрьской клубники во взбитых сливках. В телевизоре показывали моды. Алексей бессмысленно уставился в экран. Под крайне некоммерческий шедевр группы «Тайм-аут» взад-вперёд шагали девушки:

Где-то за лесом кактус гниёт.
Где-то за лесом кактус гниёт.
Где-то за лесом кактус гниёт.
Где-то за лесом кактус гниёт.
Я хочу глотать клей ПВА!

Да, сразу было видно: модельер – товарищ субкультурный и нонконформистский. Манекенщицы, костлявые, как узники концлагеря (намёк на голодающую Африку) изящно демонстрировали вариации на тему маоистской униформы. Синие костюмчики со стразами и перьями, в обтяжку и гофре, с игривыми шнуровками и милыми карманцами на попке демонстрировали явную приверженность прогрессу. А берцы на шпильках, конечно же, были блестящей находкой.

Подруга стащила с Алёши рубашку:

– Ох, бедненький! Как тебя били! Сейчас я помажу!

Она убежала куда-то, вернулась с баночкой мази.

Двуколкин лежал, как мешок, и глядел одним глазом на подиум, где рассекала приятная барышня в чёрной беретке со звёздочкой чистого золота.

Лизины руки гладили Лёшину спину приятно и нежно…

Внезапно показ мод прервали, возникла заставка «Последних известий».

– Как только что стало известно, менее часа назад было совершено покушение на идейного вдохновителя Великой Революции Алоизия Омлетова. Писатель спасся благодаря самоотверженности некоего Алексея Двуколкина, вовремя предупредившего его об опасности. Группа заговорщиков, судя по всему, готовившая реакционный мятеж, в настоящее время находится в розыске. Мы будем вам сообщать…

– А может, полностью разденешься? – спросила Лизавета.

Лёша начал стягивать штаны…

…За окнами стреляли.

Эпилог

Алексей Васильевич Двуколкин живёт в Лондоне. Дела его идут просто отлично. После смерти тестя Алексей счастливо унаследовал империю фастфуда, обогнавшую «Макдоналдс»: у него примерно сорок тысяч заведений от Аляски до ЮАР. Немудрено: ведь после Революции весь мир объединился, став одной большой республикой под знаменем прогресса и нонконформизма. Ежедневно контркультурные «Мак- Панки» кормят розалюксембургерами два-три миллиона человек. Алёша счастлив. Разве может быть иначе?

Институт он так и не закончил, вылетел оттуда в первую же сессию. Но папочка Пинков не дал Алёше сгинуть в недрах армии. Двуколкин замечательно устроился в МГИМО, успешно пропинал пять лет балду и вышел с купленным дипломом, обошедшимся в дневную выручку «Мак-Панков». Ему сразу дали тёплое местечко в руководстве фирмы, и Двуколкин получил всё то, о чём мечтал: туманно-важный титул «менеджер» и мебель из шикарных магазинов. К этому моменту Лиза уже второй раз была беременна.

Конечно, нет, они не поженились! То есть, стали жить вдвоём, плодиться, размножаться, в мещанском заведении типа загс не побывали. Прогрессивным субкультурным людям это ни к чему. Точнее – западло. Алёша с Лизой уже двадцать лет живут в гражданском браке. Всем довольны. Правда, раза три-четыре Лёшина подруга убегала с разными субъектами, как правило, мясистыми, косматыми и потными, но всякий раз возвращалась под крыло Двуколкина. Наверно, знала, что Алёша – за свободную любовь и всё прощает.

Лиза и Алёша не расстались с прошлым, не обуржуазились! Проснувшись на Канарах в дачном «домике», они всегда включают радио и слушают любимую мелодию «Команданте навсегда», с которой начинается вещание. В портмоне у Лизаветы – фото Троцкого. И Лёша не ревнует. Он и сам украсил кабинет директора «Мак-Панка» ликом Мао: нет, не тем, из комнаты в общаге, тот остался у Витька.

Ещё у Лизы с Алексеем своя яхта. Папочка Пинков купил её давно, притом у Абрамовича, когда тот был известен, и с согласия дочери и зятя нарёк «Гранмой». Плавать Алексей боится, так что яхта вечно на приколе, на канарской даче. Но второго декабря Двуколкин ежегодно отмечает там со всей семьёй годовщину высадки повстанцев в 1956 году. В этот день обычно выпивают ящик или два «Вдовы Клико», едят омаров и танцуют до утра под песни Хары, а потом ныряют в воду. Дети Алексея очень любят этот праздник. До сих пор никто не утонул.

С товарищами – бывшими товарищами – Лёша не общается. Но всё-таки из третьих, из четвёртых рук он знает об их жизни. Старые соратники Двуколкина, по счастью, избежали судеб якобинцев или старых ленинцев. Они живут прекрасно в мире победившей Революции.

Артём расстался с Катей, но перо он не оставил и, наверно, не оставит никогда. Бессмертное творение «Чёрт читает «Правду»» вышло через месяц после покушения на Пинкова. Разумеется, оно имело бешеный успех. Сейчас Артемий Тартаков, успешнейший писатель, трудится над сотой своей книгой. Если вы пройдёте по плацкартному вагону, скажем, «Нижневартовск – Волгоград», у каждого второго пассажира будет томик Тартакова. Злые языки болтают, что за славного Артёма пишут негры. Алексей уверен – это ложь. Все книги тартаковской серии, которую назвали «Контркультурный детектив», от первой до последней буквы – плод его работы. Бравый сыщик-растаман успешно раскрывает преступления, совершаемые в среде идейных неформалов – и ещё не скоро собирается заканчивать! Использует он свой