Canzona therapeutica
Примерно в те времена, когда ангелы и черти служили в общем братстве, произошла такая история. Увидел Господь бедного горюющего юношу, который целыми днями лишь плакал и молился. Посмотрел он на него раз — плачет, взглянул второй — плачет, в третий раз — рыдает, сердечный. Нахмурился Господь и приказал двум небесным служителям спуститься и помочь бедняге. Отправились двое, один был ангелом, другой — чертом.
Спустились они на землю, да неудачно: до дома бедного юноши им оставалось не меньше мили. Пошли по дороге: ангел ступает важно, чтобы не запачкать белых одежд, а черт балуется. С чьего-то огорода стащил луковицу, наломал тростника. Подошли они к дому, ангел и говорит: «Ты, черт, подожди меня здесь, не то еще напугаешь невинного».
Черт остался, ангел вошел в горницу. Встретил его юноша горючими слезами. «Что ты плачешь?» — спросил добрый ангел. «Как же мне не плакать, — ответил юноша, — когда на обед у меня ни мяса, ни супа, одна черствая горбушка». «Это легко исправить» — сказал ангел. Хлопнул в ладоши, и на столе появились самые изысканные блюда.
Юноша стал плакать горше прежнего. «Ах, бедный я, бедный, — причитал он, — нет у меня ни брата, ни свата, чтобы со мной обед разделить!» «И эта беда — не беда», — сказал ангел. Хлопнул он два раза в ладоши, появились на пороге люди. Они стали подходить к юноше, обнимать, целовать и за стол садиться. «Вот добрая твоя семья», — сказал ангел. Смотрит — а юноша рыдает, аж заходится. «Ах, кода бы я сам был достоин сих яств и людей! Поломанная моя жизнь!»
Ангел нахмурился. «Жизнь твоя — зреющий цветок, — сказал он. — И никто не ломал его, смотри!» — он трижды хлопнул, и юноша увидел, как его жизнь распускается цветком в саду господнем.
«Может, и так, — молвил плачущий юноша, — но не дано ни мне, ни тебе познать глубину моей печали. Иди, добрый человек, спасибо, что пытался помочь мне. Прощай и забери свои подарки». Сказав это, юноша сел у стола и зарыдал пуще прежнего.
Ангел, опечаленный, вышел на улицу. «Пойдем, — сказал он черту, — видно, есть границы и у добродетели». «Э-э-э, нет, — сказал черт, — теперь чур я попробую». «Куда тебе, — возмутился ангел, — кого ты своим грязным видом можешь успокоить? Ну-ка, иди за мной!»
Но черт, не слушая его, забежал за дом и вскарабкался на подоконник. Юноша по-прежнему плакал, склонившись над столом. «Слабо плачешь, — сказал, понаблюдав, черт, — Это не плач, а колыбельная, меня от нее в сон клонит. Сейчас тебе, пацан, подкрепление придет!» Он вытащил из кармана луковицу, разрезал и сунул половинку парню под нос. Потом пошарил по полкам (и краюху хлеба у бедняка стянул!), нашел уксус и прыснул его юноше в лицо.
«Добрый человек! — закричал юноша, отчаянно стирая брызнувшие слезы с лица. — Что вы делаете? Мне не нужны все эти ваши… подкрепления! Мне не нужна ваша помощь! Оставьте меня в покое!»
«В полном покое?» — уточнил черт.
«Да, в полном, в полном покое, чтобы мог я остаться один со своим горем!»
«С радостью, — сказал черт, — а ты говорил, помощь не нужна». С этими словами он хлопнул два раза в ладоши, и оказался вдруг с юношей в чистом небе. Ни ярко там было, ни темно; не слышно там было ничего и не видно.
«Вот теперь полный покой, — удовлетворенно сказал черт. — Сиди теперь, отдыхай. Плакать-то здесь привольней!»
Но юноша уже не плакал, он гневно смотрел на черта. «Кем бы ни был ты, таинственный пришелец, — воскликнул он, — знай, твоя помощь неуместна!»
«Да ты расслабься, — сказал черт, — и поплачь. Ты так это сладко делаешь. Даже, — и он зевнул, — спать хочется. Вперед, малыш, пробуй силы на чистом воздухе». И черт приготовился слушать.
«Злые люди, — сказал юноша, — что ж вы со мной делаете?» Его губы затряслись, а в глазах показались слезы. «Такие как ты и сломали цветок моей жизни».
«А-а, цветок, — протянул черт. — А что, это идея». Откуда-то вдруг он выхватил цветок и стал рассматривать его. «Нет, знаешь, — сказал черт, — пока он не сломан. Но это всегда легко сделать». И он стал крутить стебель и листья — да так, что у юноши искры из глаз посыпались.
