— Сержант Бруднич, все солдаты запитаны к внутренней сети Геркулеса?
— Так точно, лэм.
О! Всё таки меня слышно и приступами контузии сержант не страдает.
— Что вы думаете сержант по поводу предстоящего задания?
— Ничего, лэм! Думать не для тупого пехотинца, за нас думает командир, — окрысилась Лана.
— Очень хорошо. Даже похвально, столь лесные отзывы о командире, наводят о мыслях неприкрытой лести. Прямо с самого утра сплошные положительные эмоции сегодня. Все такие любезные, приветливые, будто не на войне, а на светском рауте.
Она ничего не ответила на столь изысканную тираду. Или она была поглощена своими мыслями, или что-то другое её сейчас тревожило, но то, что она была в шлеме и не спала, как обычная мошкара во время движения меня наводило на нехорошие мысли.
Геркулес шёл со своей крейсерской скоростью, на горизонте в приделах видимости показались небольшие скалы и тут что-то меня как током пронзило. Резкое чувство опасности как сирена взвыла в голове, пульс участился и я приказал Геше остановиться. Мне даже не надо было класть руки на ручное управление, за два с лишним года, мы чётко сработались с Гешей и нейрочип чётко задавал команды Геши, машина их быстро обрабатывала и выполняла. Точно сказать, центральный процессор Геши с моим мозгом работал с утерей 0.07 %. Для сравнения, среднестатистические данные пилотов боевых роботов, класса шагающий танк, процент утери передачи информации составлял 18–24 %.
— Геша, окопаться, — уже почти шёпотом произнёс я. Лана смотрела на меня как на умалишённого.
— В чём дело, младший лейтенант? — спросила громко она, впервые проявив интерес к моей персоне за последние полтора часа.
— Тихо! — прошипел я.
Тем временем гладиатор полностью опустился на брюхо, опустив шагающие опоры. Конечно, облако пыли и песка, которое геркулес поднимал за собой при движении можно было увидеть из далека, но если не особо присматриваться, это облако можно было принять за местные мини вихри, которых здесь хватало с избытком. Их прозвали нежно «малышами». Такие, мини торнадо, которые особого вреда не приносили, но мелких пакостей от них ожидать можно было сколько угодно.
«Геша, переключи меня на радар и подготовь мини зонд» — мысленно я отдал команду своему роботу. Послушав пять минут радар, я не услышал, то чего ожидал. Но, расстояние слишком большое было, а визуально ничего странного заметить было невозможно. Песок и скалы и ничего более. «Выпускай зонд».
Из Геркулеса с правого манипулятора робота вывалился небольшой зонд-разведчик. Это был детский игрушечный танк, переделанный мной под зонд, в центр башни, я установил проекционную камеру и напичкал его микрофонами. Очень даже удобное изобретение, и востребованное как никогда. Это на Самсонах 12х в стандартную комплектацию входит три шагающих зонда, Геркулес же разрабатывался для других целей и модернизировать его военные инженеры совсем не хотели.
Вот теперь, когда мой зонд начал приближаться к скалам, я превратился в сплошное ухо и глаз. Я был там где зонд, не в человеческом теле, а внутри этой маленькой машинки. Моё чувство опасности меня ещё ни разу не подводило, и я сомневаюсь, что в этот раз была ложная тревога.
Метр за метром зонд приближался к скалам, которые как прыщи на теле смотрелись посреди огромной пустыни. Пока что ничего интересного я не обнаружил, но я знал, что надо искать, это что-то обязательно должно быть где-то здесь. И от этого чего-то исходили флюиды смертельной опасности, которые я чуял за версту. Но шла минута за минутой, я никак ничего не мог обнаружить, казалось что, тот кто там спрятался, стал невидимым, или просто растворился в воздухе. Это уже начинало меня выводить из себя. Как же решить эту загадку, как найти правильное решение, ведь от меня сейчас зависит как минимум жизнь семи человек, восьми, забыл про свою собственную. А ведь разгадка лежала где-то на поверхности, но я упорно не мог её найти.
— Что там? Долго ты ещё? — услышал я голос Ланы. Я выпал из прострации и раскрыл глаза. Разъединение с системой и выход в реальность всегда сопровождался небольшой болью в голове. Хорошо было лишь то, что нейрочип, вживлённый в мой головной мозг, практически мгновенно гасил ментальные колебания психогенератора. Иначе можно было сразу же верно отправляться на «психушку». Сержант пододвинулась ко мне.
— Ну что?
Я посмотрел на неё, улыбнулся. Действительно комично это всё смотрелось: это тесная для двоих человек кабина, кабина пилота, полумрак, только мини дисплеи и мониторы бросали холодный свет на приборы, пульт управления. Стиль практичности и минимализма, нет никаких побрякушек, которыми пилоты будь какой техники, так любят украшать свои кабины. И девушка в комке с шлемом на голове. Честное слово.
— Сержант, вы заговорили! Надо же, а я уже было подумал, что у вас речевой аппарат отняло.
И тут Лана сняла шлем. Сказать, что я был поражён, всё равно, что ничего не сказать. Молодая, лет двадцать пять, Лана была бы просто красавицей, если бы не одно но… Всё лицо девушки наискось пересекал толстый, рваный шрам. Красивые, большие голубые глаза, с пышными ресницами, правильные, словно отточенные черты лица, слегка пухлые губы, копна белых волос на голове и этот шрам…
Девушка заметила моё замешательство и улыбнулась, но шрам эту улыбку сделал больше похожим на оскал.
— Ну что, младший лейтенант, обделался? — в её голосе сквозила боль и тоска на ряду с обречённостью.
— Теперь ты понял, почему я не снимаю этот долбанный шлем? А? — повисла минутная пауза. — Теперь рассказывай, что там происходит. Что ты там нарыл? Уж очень любопытно мне.
Я быстро оправился от потрясения, взял себя в руки.
— Сержант, откуда столько гонору? Вас сержант не учили субординации? Уже который раз вам напоминаю. Такое впечатление, что вы и армия, вещи совершенно несовместимые.
— Слушай меня, Макс Бугов, — она вплотную пододвинулась ко мне, так, что между нами не осталось и двух миллиметров, ухватила меня руками за куртку, — Так вот, младший лейтенант, ты и я прекрасно осознаём тот факт, что нас с тобой как дежурное мясо, послали на убой. Так вот, Макс Бугов, если нам с тобой и суждено выступить в роли наживки, то мне ужасно любопытно, что там за хрень происходит. Я даже в таком положении не собираюсь продать свою шкуру за дёшево на радость каким-то штабным ублюдкам.
— Спокойней, оттолкнул я от себя девушку. — Если ты мне и дальше будешь мешать, то хрена лысого что я тебе вразумительное скажу. Ты думаешь мне так охота сунуть голову в пасть льву, за здорово живёшь? Так я тебе скажу, если ты так думаешь, то ты сильно заблуждаешься, женщина. А теперь сядь на место и сиди там тихо.
— Но…
— Я тебе сказал, ты меня услышала! — оборвал на полуслове я возражения. — Всё, тишина!
Закрываю глаза, отчуждаюсь от своего тела и мчусь сквозь электронные нейроны в тот маленький зонд, что я оставил возле скал.
Так, песок, камни, у подножья карликовых скальных участков пожухлые колючки. Пробежала маленькая рептилия. Ветер поднимает песок, ещё одна маленькая рептилия промелькнула перед объективом камеры. Что у нас дальше… СТОП!!! Это чего так разбегались крокодиловые ящерки? Этих тварей даже выстрелом с места не сдвинешь, не то что маленький зонд. А вот это зацепка. Это откуда вы чешуйчатые бежите, что это вас так напугало? Это уже интересно. Так, команда на сервер Геши, чтобы обработал движения ящерок и указал направление, откуда эти две твари убежали. Ага, есть обработка данных, направление вычислено. А теперь туда, откуда они бежали, посмотрим, что за дрянь такая ужасная испугала рептилий. Так-так-так. Зонд подъехал к небольшой расщелине среди скалы, дальше движение моей машинки невозможно, впереди к входу в расщелину большие валуны, которые не объехать. Что ж подберёмся поближе, насколько это возможно. Уж больно интересная эта тёмная расщелина. Ничего не видно, лучи местного солнца вглубь расщелины не пробиваются, внутри чёрная пустота. Хорошо, есть и на это у нас хитрый «болт», а теперь включим инфракрасные датчики, сменим линзы на камере. Все равно
