они нам на встречу не выйдут. А там решим, что дальше будет.
«Отличная диспозиция, — подумал механик, — кто в лес, кто по дрова. Ну да ладно, не мое дело войском командовать». Но не сдержался и дал князю совет.
— Дозволь слово молвить, княже. У монголов в лагере осадные баши стоят, — проговорил бесцветным голосом механик, все еще находившийся под впечатлением от увиденного и услышанного, — они высокие. Их издалека видать, да убрать быстро невозможно. Послать бы туда разведку, понюхать, там ли еще неприятель. Если там, то его легко будет найти и всех ратников туда направить.
По лицу Мстислава Святославича было видно, что он иногда слушает мудрые мысли своих подчиненных, а не только свои.
— Дело говоришь, чародей, — согласился князь, — вот вы с Курей и поедете. Людей возьмите достаточно. Понюхайте там все. И жду вестей от вас не позднее завтрашнего заката. А покуда мы мелким шагом с основной дружиной в ту же сторону двинемся. Все понятно?
У Забубенного даже челюсть отвисла от такого поворота событий. В степь? Опять? Он ведь едва из плена утек, а теперь снова подставляться под удар. Нет, благодарность княжеская просто не знала границ. Хотя, кто его за язык тянул? Молчал бы себе в тряпочку и остался бы здесь в ставке, а теперь, — на тебе. Опять в степь.
Но, слово не воробей. Вылетит, — придется в степь отправляться. Закручинился механик. Но, Куря, между тем, особых сожалений не выказывал. В степь, так в степь. Дело привычное. Тем более не одного посылают, а людей можно взять не мало.
Князь черниговский торопил.
— У башен посмотрите и назад, — наставлял Мстислав Святославич, — Без резону в бой не лезть, неизвестно, сколько их числом в точности. Так что лишние копья мне пригодятся. На закате к завтрему чтоб воротились.
Взяли пятьсот человек. Куря хотел еще пеших топорников взять, — эти в ближнем бою страшная сила. Просто звери. Одним ударом своего могучего топора с плеча рассекают и человека и лошадь. Но князь не дозволил, — разведка, да еще в степи, дело быстрое должно быть. Только на конях сотворить его можно. Потому подобрали копейщиков. Старшим ратником, то бишь воеводой этой маленькой рати, Куря стал. Забубенному не доверили, да он и не просился. Тут же дело и оформили. Путята отсчитал Куре пятьсот человек и механик глазом не успел моргнуть, как уже снова ехал по степи вместе с братом-купцом известной дорогой. Точнее, скакал во весь опор. Потому что князь велел поспешать.
Во время скачки Забубенный неотступно смотрел на солнце. Быстро опускавшееся за горизонт, светило навевало на него странные мысли. Покачиваясь в седле, механик-витязь думал сейчас о вечности. А под вечер, когда дорога, петляя мех лесистых холмов, вывела отряд черниговских ратников к деревне Полянычей, страх прошел совсем. Забубенный успокоился, смирившись со своей судьбой. Видно на роду ему написано сгинуть в степи.
Постепенно он привык к этой мысли и стал думать, как быть дальше. Скорее всего, дальше придется принять участи в боевых действиях, а мечом он махать еще не научился, несмотря на то, что оружие ему уже доверили. Точнее, махать то он мог, но вот грамотно приложить врага, да еще на скаку, это вряд ли.
От нахлынувшей неуверенности в своих силах его отвлекли еще более черные мысли. Точнее то, что он увидел. Деревня гостеприимных Полянычей была выжжена дотла. От домов, у которых гуляли купцы, остались только черные скелеты. И от того дома тоже.
Забубенный окинул тревожным взглядом соседние деревья, но не увидел на ветках повешенных, как ожидал. Людей не было. «Наверно, опять в лес подались, — с надеждой подумал механик».
Скоро стемнело. Куря выставил дозоры и велел ночевать тут же, на пепелище. А на утро отряд черниговских разведчиков снова скакал, все дальше проникая в степь незнаемую, что уже начинала казаться великому механику родным домом, в надежде найти лагерь монголов и приблизиться к нему незаметно. Разведать все тихо и уйти к своим.
Глава двадцать пятая
«Первый монгольский летчик»
Еще не наступил полдень, еще не успели черниговцы по наблюдениям механика отъехать от сожженной деревни километров на тридцать. Еще степь не успела вступить в свои права полностью, и кое- где виднелись рощицы и небольшие лесочки на холмах, а монголы уже обнаружили себя. И разведка закончилась, едва начавшись. Когда черниговцы двигались по широкому полю, из-за ближайшей рощицы, что находилась чуть ниже на спуске с холма, вдруг показался отряд монголов.
— Развернуть строй в сторону врага, — окинув командирским взором свои боевые порядки, крикнул Куря зычным голосом, от которого Забубенный даже вздрогнул, — Копья на перевес. Вперед! Себя не щадить!
Куря, как выяснилось, и не собирался начинать переговоры. Отдав приказ, он поскакал вперед, выхватив на скаку меч. Остальные ратники, опустив копья, ринулись на монголов. Словно гигантский еж, огненно алая лава русичей покатилась с холма вниз на встречу темно коричневой лаве монголов. Командир монголов, видно, не ожидавший здесь повстречать противника, тем не менее, был вынужден развернуть свой отряд в боевой порядок. «Баста, карапузики, — думал Забубенный, выхватывая меч и устремляясь за братом купцом, — кончилися танцы».
На первый взгляд количество воинов в обеих ратях было почти одинаковым. Подробнее Забубенный рассмотреть не успел. Значит, все будет зависеть от веры, силы и удачи.
Ощетинившиеся длинными копьями ряды монгольских воинов приближались. Расстояние между ратями стремительно сокращалось. Григорий, скакавший сразу за братом-купцом, уже видел смуглые монгольские лица, сверкавшие злобными глазками из под шлемов, на островерхих кончиках которых развевались разноцветные флажки-плюмажи. Еще секунда, и первые ряды сшиблись на всем скаку. Без криков. В полной тишине. Только под стук копыт. С чавканьем вонзались копья, пробивая доспехи насквозь. Со стонами валились мертвые люди под копыта коней.
Скакавший впереди Куря, пригнулся к шее своего скакуна, нырнул под копье монгольского всадника, и на ходу сбоку рубанул его по голове мечом. Удар был силен и точен. Расколотый шлем скатился с головы. Кровь брызнула во все стороны. Раскинув руки, мертвый монгол рухнул на землю. Сам Григорий едва успел подставить щит под направленное в него острие, это и спасло ему жизнь. Скользнув по щиту, копье прошло мимо. А механик проскочил вперед, разойдясь с нападавшим монголом, и даже не успев нанести ответный удар. Хорошо хоть, не выронил оружия. И бешено озираясь по сторонам, вдруг понял, что впереди монголов больше нет.
Удача немного изменила русским. В начале сражения монголы пошли на хитрость: приближаясь, их порядки расступились, ослабив свой центр, так что ударный клин русских просто снес пару рядов монгольских копейщиков и снова вырвался в чистое поле. Но зато встречный удар монголов был страшен. Они смяли, навалившись своей массой русские фланги, заставив основные силы черниговцев сжаться внутрь и смешать ряды.
Однако, русичам было не привыкать биться в тесноте. Первая сшибка и копейный удар стоил монголам почти четверти отряда, но русичей погибло больше. Оказавшись в котле и потеряв скорость, ратники жестоко сопротивлялись, умело орудовали копьями, разя противника. Отбивая мощные удары, они сами вгоняли острия длинных копий в бока монгольских багатуров и поражая шеи, прикрытые легкими кольчужными навесами. А, когда места для маневра совсем не осталось, побросали ненужные обломки и взялись за мечи. И тогда началась мясорубка.
Увидев, что его провели, Куря собрал из оставшихся рядом людей сотню копейщиков и, развернувшись, нанес ответный удар в тыл правого фланга монголов. Заставив их биться на два фронта. Этим ударом он уничтожил человек пятьдесят из напавшего на него отряда. Но и своих потеряло столько же. Битва была жестокой и быстрой. Ряды воинов таяли на глазах с обеих сторон, но никто и не думал отступать.
