— Послушай, инспектор...
Но Джека Доерти не так легко было сбить с толку. Он никого не боялся. Он уже отбил так много ударов, повидал так много поступков, работал с таким количеством начальства, что вряд ли его мог смутить кто-то, кому он не подчинялся напрямую. Он сидел совершенно невозмутимо, как тигр, украшенный шрамами от предыдущих схваток, слишком ленивый и слишком опытный, чтобы растрачивать свои таланты на юных самцов, пытающихся завладеть частью его гарема, — ему достаточно было слегка зарычать на них, и они поджимали хвосты.
— Мне плевать на этого бездельника. Я совершил много сделок и с политиками, и с такими, как он, и всегда держал слово, но никогда еще сделка не была такой сырой. От нее просто несет. Вы тоже в обороте, и теперь ваша, очередь. Это по-прежнему моя территория, держите это в своей голове. Только кивните, и он вернется туда, откуда пришел, но не надо играть с его жизнью. Он ведь никого не убивал, насколько вы знаете. Я буду свидетелем этой сделки, нравится вам это или нет.
— Спасибо, инспектор, — сказал я.
— Не благодари меня, Морган. В любом случае ты проиграешь.
Картер и Вуларт медленно опустились на стулья.
— Мы еще не закончили с тобой, Доерти, — процедил Картер.
Огромный полицейский пожал плечами.
— Можете подавать на меня в суд, — бросил он, затянувшись сигарой.
Вуларт взглянул на меня:
— Ну так что?
— Предположим, я доберусь до этой сказочной страны и решу выйти из игры?
Вуларт резко ответил:
— Тебя будет сопровождать агент. Другие будут на подхвате. В таком случае тебя просто уберут. Это самая простая часть операции.
— Угу. — Я скрестил руки и снова принялся изучать его. — Ты на что-то рассчитываешь, Вуларт. — Никакого «мистера» на этот раз. — Это вряд ли связано с усеченным сроком пребывания за решеткой, — продолжал я. — Довольно смешно, но жизнь в любом состоянии лучше, чем ее отсутствие. Это также не связано с моей страстью к приключениям, так как вознаграждение слишком незначительно. Так что же это?
— Ничего, Морган. — Он тоже не сказал «мистер». — Я вообще не заинтересован в этом деле. Я уже говорил, что это предложение от высших инстанций. Может, они рассчитывают на твой патриотизм.
— Тогда им придется придумать что-нибудь получше.
Сидящие за столом опять переглянулись. На этот раз слово взял Картер:
— О чем вы думаете, мистер Морган?
Он, по крайней мере, не забыл вставить «мистер».
— Может, они не хотят вернуть сорок миллионов, — предположил я.
Секунды медленно тянулись. Никто не хотел выдать себя. Только Доерти ухмылялся: в этом деле он не испытывал ничего, кроме профессионального азарта.
— Мы не обладаем полномочиями решать этот вопрос, — тихо произнес Вуларт.
И тут я им выдал:
— Черт побери, это так. Это дело просто упало на вас сверху, и вас заставили его провернуть. И если вы вернетесь с пустыми руками к своим хозяевам, пожалуй, вам не поздоровится. Приятели, вы ведь не ферму покупаете. Вот что я предлагаю. Если я справляюсь с задачей, вы скостите мне пятнадцать лет от моего срока, и никто не трогает тех денег. Достаточно ясно?
— Нет. — Голос Гэвина Вуларта был тверд как алмаз.
— Ваш парень стоит сорока миллионов, мистер Вуларт? А может, вы сумеете сами выполнить эту работу?
Откуда-то сзади проговорил Картер:
— Пусть будет так, Гэвин. Это единственная сделка, на которую мы можем пойти.
Несколько долгих секунд Вуларт просто смотрел на меня. Это была его игра, он давно упражнялся в «кошки-мышки» с опытными партнерами. Теперь он призвал на помощь все свои резервы, чтобы поставить меня на место. Очень тихо он проговорил:
— Нет.
— Но почему, Гэвин? — спросил Картер.
Остальные безмолвствовали.
Я ответил за него:
— Он кое-что взвешивает, мистер Картер. Точнее, сорок миллионов. Ему неприятна сама мысль, что такая сумма будет изъята из бюджета. А теперь позвольте мне представить другую версию: что я не брал этих денег. О, разумеется, все доказано в суде с помощью косвенных улик, но как много невинных жертв уже прошли этим путем до меня. Крошечная возможность, о которой он сейчас размышляет, вот какая: если вы дадите мне гарантию, что я могу оставить при себе сорок миллионов... которых, впрочем, у меня нет... но до которых я сумею тем временем добраться, — и вы, друзья, тогда по уши в дерьме. Сразу поднимется шумиха, некоторые из наших самых прогрессивных газет начнут во всем копаться... не говоря уже о том, какой политический резонанс это получит. Не так ли, Вуларт?
Он не ответил.
Я добавил:
— Он знает, что я могу это сделать, — и развалился на стуле с легкой ухмылкой на губах. — Это интересный вызов.
Лицо Гэвина Вуларта превратилось в напряженную маску.
— У меня нет сомнений, что эти деньги у тебя, Морган.
— Или же что я смогу добраться до них.
Он пожал плечами, не меняя выражения:
— В любом случае ответ по-прежнему «нет».
— Вы обладаете полномочиями принимать решения или же все пройдет по каналам, мистер Вуларт? — подчеркнуто вежливо осведомился я.
Ему не нужно было отвечать. Я увидел, как его глаза внезапно сузились.
— К вашему удовлетворению, вы получите ответ из высших инстанций, но могу вас уверить, что он будет отрицательным. Тем не менее, мы ограничены во времени, и я советую вам не тянуть с принятием решения. Иначе ситуация изменится не в лучшую для вас сторону.
— Но остальная часть сделки без изменений?
— Наше предложение вам известно. Принимайте решение.
Я кивнул:
— О'кей, приятель, я принимаю его. — Я осмотрел комнату и заметил быстрые взгляды, которыми обменялись присутствующие, — с облегчением, словно в конце матча, когда выясняется, что осталось еще достаточно времени. Я спросил: — Почему вы решили, что можете мне верить?
Гэвин Вуларт собрал свои бумаги и встал. Его глаза были похожи на стеклянные бусинки, всем видом он показывал, что ненавидит каждую деталь этой сделки, но ничего не может исправить. Он скупо проговорил:
— А кто сказал, что мы верим, Морган?
Глава 2
Целую неделю они парили меня в отеле «Монтебан», невзрачном шестиэтажном здании, втиснутом между двумя такими же. Может, это делалось для того, чтобы я лучше понял, что от меня хотят. Или демонстрировали меры безопасности, которые могли принять, если бы захотели.
Они откуда-то набрали типов, выглядевших слишком безобидно, чтобы носить значок, пока по каким-то крошечным деталям вы не догадывались наконец, что перед вами отчаянные головорезы, которым порезать
