Юля (чуть обиженно). Тоже? В каком смысле? (Не дождавшись ответа.) Возможно, вы правы. Вышла замуж за человека, которого не люблю. Однажды уступила, до сих пор не могу от него избавиться. После развода он два месяца каждый вечер звонил в Калинов на квартиру матери, уговаривал вернуться — ради семьи, ради сына. Господи, как сейчас помню, точно таким же рейсом два года назад возвращалась к мужу — чтобы через месяц уехать снова. С тех пор этот бред повторяется каждые полгода.
Бородач (проявляя первые проблески интереса к беседе). Так значит, он — незаурядный человек?
Юля. Это ничего не значит. Я его чем дальше, тем больше боюсь. Научный сотрудник обернулся бизнесменом, купил мне квартиру, приезжает три раза в неделю, а остальное время занят делами. Какими делами, как называется фирма, где у него офис — он не говорит, а я уже не спрашиваю. И что тут спрашивать, когда он пообещал, если я уйду от него к другому, убить всех нас, а потом покончить с собой. Так и мучаемся, как два висельника в одной петле. Стоит кому-то дернуться, и конец.
Бородач (пуская дым). Петля? Тоже выход из ситуации. Сгорать, так дотла, а терять — так абсолютно все.
Юля. А разве можно взять и все потерять?
Бородач. Вы как будто в другом измерении живете. Сегодня люди сплошь и рядом теряют то, чем они в реальности и не владели никогда…
Смотрит ей в лицо. Пауза.
Бородач. Но сейчас у меня такое подозрение, что я нашел что-то давно утраченное.
Юля (вглядываясь в его лицо). Я тоже вас где-то видела. Или это мне кажется, будто мы с вами пересекались где-то. (Затушив сигарету.) Спасибо! (Идет к своему купе, но, уже взявшись за ручку, бегом возвращается назад.) Послушайте, если вы мне не поможете, я точно погибну! Пойдемте, расскажите, как потерять навсегда свое прошлое. Только тихо, ребенок спит.
Уводит Бородача в купе.
Появляется Кракс и пробирается в голову вагона.
Кракс (Проводнице). Ну, что, хозяйка? Завариваешь чай?
Проводница. А-а, не долго высидели, родимые? Я ж вам говорила!.. Не пужайтесь, соколы, не обнесем!. И чай у нас есть индийский, и кофе растворимый, и цукер украинский, и печенье датское. Тебе что конкретно, хороший?
Кракс (Брезгливо смотрит на посуду). Это тоже одноразово-многогократного пользования? (Безнадежно махнув рукой.) Два кофе — только без цукера…
Проводница. Правильно, что без цукера — и без того толстый, смотреть гадостно.
Кракс. Кажется мне знакома ваша располагающая манера обращения, мадам… Это не вы работали администратором в ресторане «Славянский базар»? Нет, нет, вы работаете крупье в казино «Валгалла»!
Проводница. Я пять лет, почитай, не выхожу из этого вагона. Вокзал, запасные пути, уборка, сон — а там и обратный рейс.
Кракс. Правильно, в этом самом вагоне я вас и видел. Два года назад! (Оглядывается.) Не очень-то успешно идут у вас дела, как я погляжу. Нужно что-то менять. В нынешнем виде на ваш рейс можно заманить только сатанистов. Для начала откройте в вагоне бар, бильярдную, сауну, поставьте сюда одноруких бандитов. Оставим два спальных купе — для тех, кому захочется уединиться. Вагон изнутри надо заново отделать, корпус тоже заменить на «мерседесовский», рессоры новые поставить. Рельсы для него потребуются литые, без стыков… Климат за окном и ландшафты тоже придется сменить, а потому переводим состав на маршрут «Майами — Лас-Вегас». Конечно, зубы вам придется новые вставить, кожу тоже, сделать пару-другую пластических операций… Как у вас с английским?
Проводница. Учить не собираюсь.
Кракс. Сожалею, но вы уволены. Вместо вас в этом рейсе будет молодая симпатичная проводница с отличным знанием английского.
Проводница. Почему будет? Такой рейс уже есть где-то за бугром. И проводница там другая. А вот тебя там нет, едешь ты, милок, поездом «Москва-Калинов», и всю жизнь будешь кататься этим маршрутом.
Кракс. Не надо о грустном, мадам. Сколько ваше МПС берет?
Проводница. За стакан?
Кракс. Не за ведро же!
Проводница. Кофе — шестьсот. Чай — двести.
Кракс (копаясь в бумажнике). Шестьсот… Шестьсот… Без сдачи, пожалуйста!..
Проводница (твердо). Чаевых не беру. (Отсчитывая сдачу, ворчит.) Всю мелочь подгребли, окаянные.
Кракс. Я недавно прочитал, что гордыня — матерь бед человеческих. И вот что я скажу вам: если бы русский человек не отказывался от чаевых, мы давно бы давно задавили весь мир культурой быта.
Кракс с двумя стаканами кофе величественно идет по коридору. У дверей купе, где сидят Юля и Бородач, он на минуту останавливается, снова качает головой, и заходит к себе. Из купе выходит женщина с малиновым халатом в руках и заходит в туалет. Из других дверей выходит интеллигент и пробирается в служебный отсек.
Интеллигент. Нельзя ли еще стаканчик чаю, да?
Проводница. Чай ему подавай!.. Привык, небось, чтобы все перед ним на цирлах бегали!..
Интеллигент. Ничего не понимаю!
Проводница. Не придуривайся! Скажи лучше, давно ли в крестные отцы подался?
Интеллигент. Я понимаю, отношение к церкви меняется, но проблема в том, что я — атеист…
Проводница. Он меня за девочку считает! Ничего, наши власть возьмут, тогда попляшете!
Интеллигент. Извините, а кто такие «наши», да?
Проводница. Наши — это наши, а не твои, ирод!.. Вот чай, чтоб ты им захлебнулся!
Интеллигент. Спасибо! Я вас, конечно, не осуждаю…
Интеллигент уходит с чаем к себе. Из туалете выходит переодетая в халат с верхней одеждой в руках женщина.
Женщина. Что, приставал? Они с виду тихие, а как что, сразу под юбку лезут.
Проводница. Если бы под юбку!.. (Шепчет ей на ухо.)
Женщина. Батюшки-светы! Кто бы мог подумать!
Проводница. Только не на таковскую нарвался! Мне хоть крестный отец, хоть папа