романтических недоносков? Но, Владимир, ты же сам об этом говорил, наше господство почти абсолютно. Надо ли действительно принимать всерьез дешевые игры Лиги и относиться к ним как к серьезной угрозе?
— Давно ли кто-нибудь покушался на твою жизнь, Джек?! — бросил в ответ Кустов.
Вот удобный момент, подумал Торренс.
— Ага! Вот теперь ясно! Тебя затронули — и вот перед нами главная опасность. Вот что превращает трех помешанных в опасную конспиративную организацию. А скажи-ка мне, Владимир, почему ты так не спешишь уничтожить Братство? В конечном счете, оно доставляет нам больше хлопот, чем Лига. Может быть, ты знаешь о них то, что нам неизвестно? А не случилось ли так, что вы заключили соглашение? Ведь ты не можешь отрицать, что именно им обязан жизнью?..
Торренс с удовлетворением отметил, что даже сторонников Кустова этот аргумент заставил задуматься.
— Ты зашел слишком далеко, Торренс! — взвизгнул Кустов. — Братство не что иное, как сборище фанатиков, как это было у древних христиан! Откуда мне знать, почему они спасли мне жизнь? Последователи древних культов, как говорят, вспарывали животы животным, чтобы планировать свои действия в соответствии со внешним видом внутренностей. И убийцы вертопрахи той же категории. У христиан была Библия. У Братства есть Марковиц и его “Теория Социальной Энтропии”. Все это одного поля ягоды. Религиозные фанатики могут быть патентованными злодеями, но они не могут представлять серьезной опасности для общества, так как они даже не живут в нашем реальном мире.
— А Лига является действительно реальной угрозой? — прервал его Торренс.
— Да, потому что они выдвигают альтернативу, которая может заставить задуматься некоторых слишком впечатлительных. Что было бы, если бы их заговор удался?!
Торренс засмеялся.
— Как будто ты не знаешь?
В тысячный раз он спрашивал себя, как это Кустову удается удерживаться наверху, и ответ всегда был одним и тем же: пятеро Советников разделили его идеи. Но в этом не было ничего удивительного, так как Обрина, Кордона и Куракин были выбраны самим Опекуном…
— Забудь хоть на минуту о своих личных амбициях! — отвечал Кустов. — Лига тогда могла похваляться тем, что убила Главного Координатора — и все его вполне легально; прямо на глазах у телезрителей. Они, конечно же приготовили бомбу-анонс, чтобы запустить ее тотчас же после успешного завершения заговора. Они вот-вот могли стать настоящей угрозой…
— А Братство Убийц им помешало в последний момент, — пробормотал Торренс. — Действительно… любопытно…
— В конце концов, Торренс, не хватит ли!
— Друзья мои, прошу вас, — вмешался Советник Горов.
Торренс что-то проворчал в ответ: глядя на этого субъекта с лысым черепом, который, казалось, никогда не расставался со своим обычным состоянием невозмутимости, он иногда думал о том, что этот Советник какой-то очень уж гуманный, мягкий… Должно быть в схеме Опекуна произошел какой-то сбой, если он выбрал его… По мнению Торренса, он не блистал умом. Наоборот, он даже считал его не совсем нормальным…
— Разве вам не ясно, что вы реагируете именно так, как этого ждет от вас Братство, — продолжал Горов проникновенным голосом. — Тому, кто изучал “Теорию Социальной Энтропии” и другие произведения Марковица, сразу становится ясно, что в иррациональном характере деятельности Братства кроются вполне реальные намерения. Мы уверены, как это подчеркнул Владимир, что у Братства такое же отношение к произведениям Марковица, как у древних христиан к…
— Хватит, Горов, хватит! — грубо оборвал его Кустов. — Все это просто болтовня. А надо действовать. Я полагаю, что выражу общее мнение, если скажу, что никто здесь, в том числе и Вице- Координатор, не будет оправдывать действия Лиги.
— Не в этом дело, — сказал Торренс усталым голосом. — Но мне кажется нерациональным, что мы должны заплатить такую цену за нейтрализацию двух или трех тысяч сторонников Лиги.
— Однако, если мы сможем это сделать достаточно эффективно? — возразил Кустов.
— У тебя, несомненно, есть какое-то предложение на этот счет, — сказал Торренс. — Расскажи нам о нем.
И все эти пререкания ничего не значили. Кустов обладал достаточным влиянием в Совете, чтобы заставить его принять практически любой проект.
— Прекрасно. Во-первых, усилить силы Стражников. Они должны выбираться по еще более строгим критериям и два раза в год проходить проверку комплексом углубленных тестов. Эти меры должны поставить дополнительный заслон на пути дальнейшего проникновения членов Лиги в наши ряды. Все согласны?
Одобрение было всеобщим. Даже сам Торренс не нашел никаких возражений.
— Во-вторых, специалисты из Министерства Опеки должны разработать план нейтрализации Лиги — простой и дешевый.
И в этом вопросе все были едины.
— Наконец, я предлагаю установить Глаза и Лучи во всех жилых помещениях, так чтобы их эффективность сказалась сразу же.
Торренс скривился. По его мнению, это было просто смешно. Опекуны были в состоянии, конечно же, обнаружить и покарать действительно грубые нарушения Кодекса. В то же время обычное распространенное мнение, следуя которому Лучи тотчас же карали за самое минимальное нарушение, базировалось только на невероятном усилии всей пропагандистской машины Гегемонии, которому придавала смерть тысяч Опекаемых, уничтожаемых то тут, то там Лучами абсолютно произвольно…
Опасность заключалась в том, что в один прекрасный день Кустову, Горову и компании могла прийти в голову мысль воплотить эту идею в жизнь: тогда осуществляемый контроль станет таким жестким, что любая попытка свергнуть Кустова будет обречена на провал.
При голосовании за это предложение выявилась глухая вражда кланов. Однако только Торренс, Джоннс и Штейнер выразили свой протест и проголосовали против. Как и ожидал Торренс, Горов примкнул к большинству — даже при условии, что он не был приверженцем идей Кустова…
Орбита этого астероида увлекала его за много градусов вверх от линии эклиптики и значительно ближе к Юпитеру, чем другие такие же обломки Пояса Астероидов. Это был миниатюрный мир диаметром немногим более километра один из многих тысяч в Поясе. Никому ненужный булыжник, на котором не было никаких полезных ископаемых, который болтался далеко, очень далеко от обычных коммерческих трасс, связывавших Марс со спутниками Юпитера. По всем законам логики, экономики и астронавтики он должен был навсегда остаться пустынным…
Это и было главной причиной того, что он был обитаем.
Однако догадаться об этом было почти невозможно, если наблюдать за ним из космоса, так как все его оборудование было упрятано в недрах булыжника… На самом деле астероид напоминал улей — с его длинными коридорами, жилыми отсеками и шахтами скоростных лифтов. В самом центре астероида миниатюрный ядерный реактор, оборудованный защитными средствами на любой случай, снабжал его необходимой энергией. И никакая радиация, способная выдать его присутствие, не распространялась в космосе.
Этот пустынный обломок был штаб-квартирой Братства Убийц.
Аркадий Дунтов находился в недрах астероида, в просторном помещении, целиком вырубленном в скале. Сейчас он стоял навытяжку у круглого стола, составляющего одно целое с массой метеорита — стол был целиком выточен из камня, и его опоры вырастали прямо из пола… За столом сидели восемь мужчин, одетые в простые шорты и легкие зеленые рубашки с массивными золотыми медальонами на шее. На каждом медальоне виднелось рельефное изображение латинской буквы “G” на темном фоне.
Несмотря на то, что стол был круглой формы, Дунтову показалось, что один мужчина выделялся больше других. Он был стар, но определить его возраст с большей точностью было нелегко, так как его длинные тонкие волосы не успели поседеть, в то время как загорелая кожа его лица была испещрена целой сеткой морщин…
