северных сварогов вновь отведали вражеской крови…
Чуть позже оказалось, что Милосердие Бога объявилось на Южном континенте, где вся история повторилась, но, так сказать, в более быстром темпе.
Рассвирепевшие от жутких потерь и обезумевшие от крови «северяне» за четыре года непрерывных боев практически уничтожили армию вторжения «южан» и сами, преследуя отступавшего противника, нанесли «дружественный визит» на Южный континент.
Теперь уже запылали города и села «южан», толпы беженцев ринулись в глубь материка, а облагороженные Милосердием Бога правители «южан» не знали, что делать, до тех пор, пока, в свою очередь, артефакт не пропал и у них. На этот раз окончательно. «Северяне» были благополучно сброшены в океан, и все вернулось на круги своя.
Куда пропало Милосердие Бога, было неизвестно. Если существование сего артефакта подтверждалось не только легендами, но и вполне достоверными свидетельствами, то его окончательное исчезновение было одной сплошной легендой.
Наиболее распространенная среди ученых Пейаны версия гласила, что некая обособленная и глубоко законспирированная группа жрецов, с самого начала считавшая Милосердие даром не Бога, но Дьявола, выкрала артефакт и спрятала его в горах. Предварительно эти жрецы, многие из которых были выдающимися алхимиками, якобы открыли и произвели некое вещество, при употреблении которого можно было успешно сопротивляться воздействию Милосердия Бога в течение нескольких часов. Но все это, повторимся, было лишь легендой, никакими фактами не подтверждалось, а многочисленные попытки энтузиастов отыскать Милосердие Бога ни к чему не привели, так что в конце концов и само существование артефакта приобрело более мифический, нежели реальный смысл.
А потом, как уже говорилось, свароги вышли в космос и…
Факт обретения прародины буквально потряс обе Космические Империи.
Каждая из них совершенно справедливо считала найденную материнскую планету своей собственностью; грандиозные здания культур обеих цивилизаций были построены на общем фундаменте культуры Пейаны, и никто теперь не смог бы отказаться от нее в пользу противника.
Мысль же пользоваться планетой сообща, разумеется, приходила в голову многим, но она означала первый и очень крупный шаг к воссоединению враждующих сторон и поэтому не пользовалась популярностью у обеих правящих династий. К тому же планета-мать оказалась населена! Пусть в небольшом количестве, но на ней до сих пор продолжали жить свароги, которые, судя по всему, давно остановились в своем развитии и не выходили в космос, но тем не менее с ними приходилось считаться. Вернее, не столько с ними, сколько с общественным мнением, которое вряд ли одобрило бы любую попытку геноцида по отношению к вновь обретенным родственникам.
Первый министр двора «северных» сварогов обедал в компании ведущих дипломатов, высших офицеров и личных секретарей.
Он был не в духе и чувствовал себя предельно утомленным.
Обед проходил в обширной зале восточного крыла Дворца Владык, который был полностью восстановлен и отреставрирован к началу переговоров. Но ни великолепное убранство обеденного зала, ни изысканность блюд и тонкость вин не в силах были развеять мрачное настроение Первого министра. Не прекращающийся ни на минуту настойчивый поиск выхода из сложившейся ситуации вконец истощил его мозг, и теперь господин министр вяло пережевывал пищу, глядя на стол перед собой глазами, в которых уже погасла надежда.
Обед проходил в полном молчании. Устали все. Это да еще многолетняя привычка к жесткой субординации создавали за столом отнюдь не дружескую атмосферу. Пожалуй, лишь военные в предчувствии надвигающейся войны были несколько возбуждены и поэтому выглядели неестественно радостными на всеобщем унылом фоне.
Резкий звон разбившейся посуды произвел эффект выстрела из старинного пулевого оружия — это старший советник Первого министра, глубоко задумавшись, выронил из пальцев бокал, и тот весело разбился о полированные каменные плиты пола. Однако, не замечая ни разбитого бокала, ни устремившихся на него со всех сторон любопытных и хмурых взглядов, он смотрел остановившимися глазами в какую-то невидимую остальным точку прямо перед собой.
— Что с вами, Карсс?! — раздосадованно прошипел первый секретарь министра. — Эй, вы меня слышите?
— Что?.. Ох, простите… я… я… мне, кажется, пришла в голову мысль…
— Ему кажется! Вы бы лучше следили за своим поведением во время…
— Мне кажется, я нашел решение нашей проблемы! — твердо и громко перебив секретаря Карсс, нерешительность которого мгновенно сменилась полной уверенностью в себе. — Только что. Господин Первый министр, разрешите изложить мою мысль?
Первый министр, выведенный из мрачного ступора звоном разбившегося бокала и шумом голосов, тяжелым взглядом посмотрел на раскрасневшегося от возбуждения старшего советника.
«А вдруг? — думал он. — В конце концов, я бы никогда не стал Первым, если бы не умел в нужный момент принять хороший совет от самого последнего члена моей команды. А здесь… Говорит (и ведь смело говорит, шельмец!), что у него есть идея. Черт возьми, у меня не то что идеи, а даже просто элементарных соображений уже нет по этому поводу».
Советник Карсс не отводил глаз, и в его взгляде Первый министр читал отчаянную решимость и молодой задор.
— Что ж, идемте в мой кабинет, — промолвил наконец Первый министр. — Если ваша идея стоящая, то о ней так или иначе узнают все по результатам, которые она принесет. Если же вы придумали глупость, то о ней; узнаю только я. — И, чуть усмехнувшись краем стариковского рта, добавил: — В конце концов, я как ваш непосредственный начальник обязан заботиться о вашей служебной репутации, верно?
Присутствующие заулыбались фальшивыми улыбками, почти в каждой из которых таилась черная зависть к советнику Карссу.
В своем кабинете Первый министр усадил Карсса в кресло для посетителей, сам устроился в своем за рабочим столом и, сцепив пальцы на объемистом животе, сказал:
— Ну-с, молодой человек, я вас внимательнейшим образом слушаю.
И советник Карсс, очень стараясь не частить и не заикаться (он отлично знал, что Первый этого не любит), принялся излагать свою мысль.
— Господин Первый министр, — начал он, — вам хорошо должно быть известно, что не так давно мы наткнулись на интереснейшую планету в четвертом секторе Галактики. Планету, населенную разумными существами. Причем обитатели ее не просто очень похожи на нас, сварогов, но практически нам идентичны. Случай, прямо скажем, уникальный в нашей практике космических исследований.
— А, вы о Бейте? Третья, кажется, в системе желтого карлика…
— Да, господин Первый министр, я именно о ней. Примечательно то, что там сейчас идет крупная война. Люди — так они себя называют — считают эту войну мировой, то есть глобальной. По их понятиям, разумеется. — Карсс позволил себе чуть снисходительно усмехнуться.
— Так, — не принял усмешки секретаря Первый министр. — Ну и что?
— Э-э… собственно, я предлагаю вспомнить и возродить забытые традиции древних «южан» и «северян». На Бейте — война, случай удобный…
— Что конкретно вы имеете в виду? — приподнял седую бровь Первый министр. — О каких традициях речь?
— В некоторых наших легендах, — заторопился Карсс, — говорится, что древние Владыки сварогов иногда, в особо затруднительных случаях, нанимали неких горцев…
— Да, — перебил Первый министр. — Припоминаю. Всегда нейтральные племена горцев. По- видимому, кстати, их отдаленные потомки и живут сейчас здесь, на Пейане. Как, впрочем, где-то здесь должно быть спрятано и Милосердие Бога… А вы как полагаете?
— Я?! — растерялся Карсс.
