ночи проникает в его кожу. Но даже туман и угольный дым не заглушали, тонкий аромат, от которого у него в душе зашевелилась… тоска.
Тоска по чему? По юности и невинности, которые никогда не вернутся? По таким вещам, как беззаботный смех, простые удовольствия, тихие мечты.
Господи, что за сентиментальность напала на него. Ему не следовало приходить сюда.
Блики лунного света отражались от стен из бледного портлендского камня, и нежный отблеск падал на поднятое кверху лицо Кейт. Казалось, она наблюдала за звездами, играющими в прятки со стремительно движущимися облаками. В те моменты, когда девушка не думала, что за ней наблюдают, она казалась до боли юной и легкоранимой.
Хотя Марко понимал, что ему следует удалиться, он не мог отвести взгляд от Кейт. Богиня Луна окутала ее своими серебряными чарами. Тени мелькали в том месте, где укрылась Кейт, заставляя его приблизиться на шаг, чтобы держать ее в поле зрения.
Странно, что так трудно было описать ее красоту. Ее нос не отличался классической прямотой, глаза были экзотически раскосы, рот — несколько широковат, а подбородок довольно решителен. И все же невозможно отмахнуться от впечатления, которое Кейт произвела на него. Она была уникальна. Самобытна.
И казалась такой… живой. Каждая клеточка ее тела излучала страсть.
Марко знал, что она была глубоко увлечена интеллектуальными поисками, и завидовал ее целенаправленности. Его собственное скрытое сотрудничество с британским правительством доставляло ему некоторое удовлетворение. Но по большей части он растрачивал свое свободное время на праздные увеселения. И черт ее подери за то, что заставила его ощутить полную пустоту в себе. Граф испытал незнакомое ему чувство неопределенности, и это рассердило его. Но по крайней мере он понимал, что гнев, который расшевелил искру жара в его крови, позволил ему заглушить гораздо более пугающие эмоции. Медленно пробегая взглядом по изящным изгибам ее силуэта, Марко сказал себе, что его старания вывести ее из себя — еще одно праздное занятие. Способ отвлечь своих внутренних демонов.
Марко оглянулся и, обнаружив, что поблизости никого нет, быстро пересек разделяющее их пространство.
— Наслаждаетесь вечером, bella?
От неожиданности Кейт отступила на шаг.
— Дон Жуан очень злой человек, вы не находите? — прошептал Марко, имея в виду арии из оперы Моцарта. — Он должен послужить уроком для всех молодых леди, которым не следует забывать, что мир чреват опасностями.
Скользнув ближе, он добавил:
— Так что вам не следует поздним вечером прятаться в темных уголках. Особенно когда вы одна и вас некому защитить.
— Благодарю за заботу, сэр, — медленно ответила она. — Но я могу сама постоять за себя.
— О да, железный кулак в бархатной перчатке. — Марко легко провел костяшками пальцев по линии ее подбородка. — Вы способны неплохо врезать, cara. Однако должен предупредить вас, что это не остановит подлинного хама, задумавшего оскорбить вас.
Кейт отпрянула.
— Есть другие пути тотчас же остановить мужчину.
— Такие пути есть, — согласился Марко, придвигаясь ближе. — Например, если бы вы засунули пальчик в лиф своего платья, оттянули его на дюйм вниз и позволили мне взглянуть на ваши совершенной формы выпуклости, я не смог бы сдвинуться с места.
Кейт коснулась кончиком языка нижней губы.
— О, пожалуйста, сделайте это снова, — пробормотал он. — Это так соблазнительно.
— Похоже, вы нуждаетесь в каком-то подстрекательстве для ваших злых игр, — проговорила она сквозь зубы.
— Это лишь легкое заигрывание, bella. Если бы у меня имелись действительно дурные намерения, на вас давно уже не было бы одежды.
Подбородок Кейт дрогнул.
— Хотя это очаровательное платье, — продолжил Марко шепотом. — Ткань великолепная, и фасон льстит вашей фигуре. Мне особенно нравится, как лиф платья подчеркивает вашу прекрасную грудь и создает соблазнительную ложбинку.
— Прекратите.
Хотя девушка пыталась говорить твердо, голос слегка прерывался.
— Почему? Потому что от этих слов у вас твердеют соски? — Голос Марко теперь изменился. — Я возбуждаю ваши внутренние шаловливые инстинкты?
Кейт быстро скрестила руки на груди и скользнула на шаг глубже в тень.
— Вы грубое нецивилизованное животное.
— И все же вы отвечаете мне. Так кто же вы на самом деле, мисс Вудбридж?
От его слов у нее открылся рот, но тут же она сжала губы в тонкую линию.
— Не льстите себе, сэр. Существует простое научное объяснение этому явлению, которое вы только что наблюдали. Холодный воздух заставляет кожу съеживаться.
— Так же как и жара, — ответил он.
Дерзко с его стороны дразнить ее. Грубо и зло насмехаться над ней, руководствуясь своими темными беспутными мыслями. И все же он не смог не добавить:
— И вы чувствуете языки пламени между ног?
Порыв ветра прошелестел по свисавшему па балкон вьющемуся растению.
— Перерыв подходит, к концу. — Кейт сжала руки. — Я должна вернуться в гостиную к дедушке.
Марко неторопливо отступил в сторону.
— Да, возвращайтесь обратно в лоно вашей семьи, bella. Как я сказал, небезопасно для молодых леди бродить в одиночестве поздним вечером.
— И как я сказала, сэр, вы можете, удивиться, но есть леди, которые знают, как защитить себя, — ответила Кейт.
— У вас не будет такой возможности, — мягко сказал Марко.
Кейт прошла мимо него, но только после того, как решила, что последнее слово должно остаться за ней.
— Не будьте таким уверенным, сэр.
Глава 3
Подавив вздох, Кейт устроилась на мягком, покрытом бархатом сиденье карсты ее деда. Как и все, что принадлежало ему, экипаж был не только исключительно высокого качества, но и подавлял своим богатым внутренним убранством. Она предпочитала более простые вещи — от позолоты и драпировки, шитой золотыми нитями, у нее болели глаза.
Эта боль сопровождала тупой стук в висках. Музыкальная программа оказалась еще хуже, чем она предполагала. Черт, где леди Хэмден удалось найти таких ужасных певцов? Опера была произведением искусства, но некогда она слышала более мелодичное, чем здесь, баритональное звучание в скрипе ржавой якорной цепи.
И потом, разумеется, состоялась интимная интерлюдия с Марко. Господи, как он осмелился разыгрывать падшего ангела с ней одним своим присутствием. Кейт зажмурилась. Как он смеет возбуждать такие ужасные ощущения, внутри ее!
Железная ступенька дрогнула, и в следующий момент в проеме кареты показались широкие плечи герцога Клейна. Лакей в ливрее быстро закрыл дверь и дал знак кучеру трогаться. В карету была впряжена четверка хорошо подобранных серых лошадей. Сбруя зазвенела, и колеса покатились.
Работают словно часы, подумала Кейт. Слуги герцога действовали как хорошо отлаженный,
