Бад включил рацию. Сквозь гул помех поступали сообщения: кражи в магазинах, налет на винный магазин в китайском квартале… Пассажирская дверь отворилась, и в машину скользнул Джонни Стомпанато.
Бад включил свет на приборном щитке.
– С праздничком поздравляю! – заговорил Джонни. – Я тут вам подарочки припас… А где Стенсланд?
Бад смерил его взглядом. Телохранитель Микки Коэна уже месяц как сидел без работы: его босс загремел за неуплату налогов. От трех до семи по федеральному кодексу в тюрьме Мак-Нил. Теперь о том, чтобы маникюрить ногти в салоне, Джонни Стомпу и думать ни-ни, брюки – и те гладить самому приходится.
– Сержант Стенсланд прессует бомжей. А на жало кидать все одно столько же.
– Жаль, жаль. С Диком общаться приятнее. Сам знаешь, Венделл.
Красавчик Джонни: смазливая итальянская мордашка, пышные кудри. Говорят, член у него как у жеребца, и Джонни им безумно гордится.
– Выкладывай, что там у тебя.
– Вот я и говорю, офицер [7] Уайт, с Диком беседовать одно удовольствие – не то что с некоторыми!
– Ты что, ко мне неровно дышишь или просто охота поболтать?
– Я неровно дышу к Лане Тернер [8]. А ты – к парням, которые лупят жен. Я слыхал, ты просто шизеешь, когда видишь женщину в беде. А сколько ей лет и какова она собой, тебе плевать. Что ж, у всех свои слабости.
Бад хрустнул пальцами.
– Ты закладываешь своих и этим живешь. А твой Микки – наркодилер и сутенер, и таким останется, сколько бы он ни отчислял на благотворительность. Так что мои слабости не вашим чета. Capisce [9], говнюк?
Стомпанато нервно усмехнулся. Бад выглянул в окно: сборщик милостыни из Армии спасения в костюме Санта-Клауса направлялся к винному магазину напротив, на ходу выуживая из своей благотворительной сумы пригоршню мелочи.
– Слушай, тебе нужна информация, а мне – деньги. Микки и Дэви Голдман мотают срок. Пока их нет, всеми делами заправляет Мо Ягелка – а у этого скряги зимой снега не выпросишь! Заладил: нет работы да нет работы. К Джеку Уэйлену толкаться бесполезно – на хрена я ему нужен. И от Микки, черт бы его побрал, нет вестей.
– Микки тебе не платит? Странно, он ведь сел человеком не бедным. Верно, его обокрали – но я слышал, он нашел вора и украденное вернул.
– Слышал, да недослышал, – покачал головой Джонни. – Того козла он нашел, это точно, а вот товар – с концами! И порошок, и сто пятьдесят штук зеленых как сквозь землю. Такие вот дела, офицер Уайт. Так что если за кап-кап у вас там еще платят, готов сдать серьезную масть…
– Ладно, Джонни, алмаз-человек. Мы не в миланской опере, так что кончай песни петь и переходи к делу.
Джонни натянуто захихикал.
– За двадцатку – карманник. За тридцатку – магазинщик и любитель отметелить женушку. Не тяни – решай, я пять минут назад видел этого парня за работой в «Орбахе».
Бад протянул ему двадцать долларов – и еще десять. Джонни схватил деньги.
– Ральфи Киннард. Плотный, белобрысый, лет сорок. Замшевый пиджак, серые фланелевые брюки. Говорят, бьет жену до полусмерти и заставляет работать на панели, чтобы покрывать свои карточные проигрыши.
Бад записал сведения.
– С праздничком, Венделл! – ухмыльнулся Стомпанато.
Бад взял его за галстук и дернул. Стомп приложился лбом о приборную доску.
– И тебя с Новым годом, мудочес.
В «Орбахе» то еще столпотворение. И у прилавков, и вокруг вешалок народу невпроворот. Раздвигая покупателей локтями, Бад мчится на третий этаж, в отдел ювелирных изделий – любимое место магазинных воришек.
Ряды часов на прилавках, длинные очереди у кассовых аппаратов. Бад с трудом протискивается сквозь гудящие толпы домохозяек с детишками, рыская глазами в поисках блондинов. И вдруг видит в дверях сортира белобрысый затылок и замшевую спину.
Бад разворачивается – и за ним. Возле урыльников – два старых пердуна. Из-под двери кабинки видны спущенные брюки из серой фланели. Бад пригибается, заглядывает в щелку: так и есть, мужик перебирает и рассовывает по карманам драгоценности. С поличным!
Двое старых хрычей застегивают ширинки и выходят. Бад барабанит в дверцу:
– Открывай! Архангел за тобой явился.
Дверь распахивается – навстречу ему вылетает кулак. Удар по полной программе: Бад падает на раковину. Киннард швыряет ему в лицо пригоршню запонок и кидается бежать. Бад – за ним.
Покупатели преграждают дорогу. Киннард ловко лавирует между людьми, выскакивает через черный ход. Бад слетает вниз по пожарной лестнице. На стоянке чисто: ни Киннарда, ни поспешно отъезжающих машин. Бад бежит к патрульному автомобилю, включает рацию:
