Люсьен выглядел моложе папы – наверное, из-за своей худобы. Острое лицо, украшенное изящными усиками и бородкой, мягкие серые глаза, густые темные волосы, собранные в пучок, – чем не портрет прекрасного принца? Девочка втайне надеялась, что когда его жена умрет, родители разрешат выйти за него замуж. Это, конечно, несусветная глупость – но Люс был тем самым «единственным другом», который скрашивал одиночество мисс Эмилии Варлоу.
– Ты тоже слышала? – обернулся тот.
– Плач? – уточнила девочка.
– Да. – Люсьен достал из кармана брюк яблоко и протянул Эмили. – Не могу понять, кажется мне это или нет.
– Не кажется, – сообщила она. – Двоим казаться не может.
– Спорный вопрос. – Люс широко улыбнулся. – Предлагаю экспедицию за изгородь!
Не успела девочка обрадоваться, как строгий голос все испортил:
– Не важно, во что вы играете на этот раз, но в лес никто не пойдет! – немолодая стройная блондинка в жемчужного цвета блузе и брюках смотрела сурово.
– Сашхен, – Люсьен умоляюще уставился на жену, – клянусь, мы что-то слышали. Там кто-то есть.
– В мире полно всяких тварей, мой дорогой, – закатила глаза та.
– Это не «всякие твари», а ребенок! – продолжал бесполезное сопротивление он.
– В лесу? – скептически осведомилась мадам Александра.
Люсьен умолк и прислушался – в надежде, что таинственный «кто-то» снова подаст голос. Но увы.
– Ваша матушка едва ли будет рада лицезреть вас в таком виде, юная леди!
С правдой не поспорить. Эмили спрятала за спину надкушенное немытое яблоко.
– Ничего, мы все равно посмотрим, что там, – заговорщически шепнул Люс, когда мадам Александра скомандовала девочке следовать за ней.
Сашхен, или Альхен (как ее чаще назвали), была женщиной с тяжелым характером. Эмили могла с легкостью представить мадам Александру в любой экстремальной ситуации, но этот героический образ никак не уживался с должностью «кухарки», которую та занимала. Стоило чему-то произойти – как подробности тут же становились известны мадам Александре. При всем при том, она не была сплетницей – большинство новостей так и оставалось в ее полной чужих тайн голове.
А еще – Эмилию просто поражали неестественно желтые глаза мадам Александры.
Из-за деревьев вынырнул двухэтажный коттедж, оплетенный виноградной лозой. По одну сторону от него лежала дорога на пирс, упиравшийся в небо, по другую возвышалась неприступной стеной живая изгородь. Здесь и жили Люсьен с женой, мадам Гретта Вафэн (экономка), а в сарае обитал Патрик.
– Так что вы слышали? – уточнила Альхен, остановившись у окруженного цветочными клумбами коттеджа.
– Я не уверена, но... кто-то плакал.
Только теперь девочка заметила громадную дыру в подоле.
– Двоих вас я не могу отпустить в лес. – Мадам Александра прищурилась. – А вот если уговорить Падди... Это намек. А теперь чинить платье. Мы же не хотим, чтоб у Леди Аэрин началась мигрень?
Про себя Эмили подумала, что испорченное платье вызвало бы не головную боль, а океанический шторм в миниатюре вместе с очередной лекцией «о поведении, недостойном девочки из приличной семьи». Как хорошо, что кухарка умела хранить секреты.
Эмили любила прибегать в маленький уютный коттедж: здесь для нее не существовало лишних правил. Девочка благодарила небо за то, что мать редко покидала дом. Вообще, Леди Аэрин Варлоу имела множество занятных пунктиков относительно окружающего мира. И приятно, что сама Эмили была их лишена.
В помещении пахло свежей выпечкой. А за столом сидела пухленькая дама в накрахмаленном чепце и простом синем платье:
– Альхен, кто плакал? – подняла круглые глаза она.
– Вы сговорились свести меня с ума? – Блондинка собрала платиновые волосы в хвост и жестом указала девочке на трехногий стул. – Если еще кто-нибудь скажет про «странный голос за изгородью», я сама пойду смотреть...
Эмили спокойно стояла и ждала, пока мадам Александра принесет из своей комнаты иголку и нитки, про себя умоляя Патрика зайти и стать тем самым «еще кем-нибудь».
Вдруг девочка краем глаза заметила что-то розовое и пушистое, скользнувшее вверх по лестнице вслед за женщиной. Показалось?..
Уже через пару минут Альхен скомандовала ей прикусить язык.
– Давай! А то как ум зашью? – усмехнулась та.
Конечно, Эмили не хотела поглупеть от такой ерунды. Мадам Александра поцокала языком, складывая вместе края дырки.
– Рэнова! – Игла принялась ровно штопать.
Когда работа была закончена, только тот, кто знал, мог сказать, что здесь зашивали. Мадам Александра придирчиво осмотрела подол...
– Другое дело... – довольно протянула она. – Теперь хоть на бал!
