- Чтобы и духу не было!
- Улепетывай!
Давидка дернул машину, и Пшонь, испугавшись, что так и останется на своем столбе для осмеяния веселоярцев, поскорее уцепился за металлическое гнездо, присел в нем и словно бы затих на какое-то время, но, заметив, что его увозят прочь из села, снова начал кричать.
От чайной до Шпилей, за которыми, собственно, заканчивался Веселоярск, скрываясь с глаз, было около двух километров. Давидка вез Пшоня эти два километра медленно, будто на похоронах, и всю дорогу Пшонь разъяренно кричал, брыкался, визжал, проклинал, скрежетал зубами, подскакивал, брызгал слюной.
Наконец он понял, что возврата уже не будет, и решил вспомнить о своих правах на личную собственность.
- Где мои вещи? - закричал он.
- В кузове твои вещи, - спокойно сообщил из кабины Давидка, лихо орудуя рулем.
- А моя панамка?
- Вот и твоя панамка! - И Давидка подбросил панамку Пшоня, проследив, чтобы она тоже упала в кузов.
Вот так и произошло изгнание из рая человека негодного и враждебного, и был он, как писали когда- то наши летописцы, 'ужасен и трепетен', но нам это теперь уже все равно...
СМЕХ И РАДОСТЬ
Веселоярцы демонстрировали сто восемьдесят разновидностей смеха. Как говорил еще гениальный автор 'Слова о полку Игореве', 'страны рады, грады веселы'.
Было от чего радоваться и веселиться!
Что же касается нашего героя Григория Левенца, то у него радость была двойная. Во-первых, он, хотя и очистил веселоярский рай от позорного порождения ехидны, все же понимал, что применил для этого способ далекий от конституционного, потому написал заявление с просьбой отпустить его на комбайн, возвратив на должность председателя сельсовета многомудрого Свиридона Карповича.
Во-вторых, у него была незапланированная встреча с собственной женой Дашунькой Порубай, которая заскочила к нему по дороге с одной фермы на другую лишь для того, чтобы спросить:
- Как бы ты посмотрел на то, чтобы я подарила миру еще одного Левенца?
Ах, если бы Гриша знал наизусть 'Слово о полку'! Тогда бы он воскликнул: 'Что ми шумить, что ми звенить далече перед зорею?'
Но и не умея цитировать прославленные произведения нашей литературы, он схватил Дашуньку в такие крепкие объятия, что каждый, кто бы это увидел, воскликнул бы вслед за нашим великим предком:
'Страны рады, грады веселы'.
Киев, 1984
Примечания
1
1 Наши мудрые предки очень хорошо знали, что рай был в селе, а не в городе, как это теперь кажется подавляющему большинству нашей молодежи. В подтверждение своей мысли автор разрешит себе привести начало 'Поучения русского', с которым обращались к казакам Богдана Хмельницкого проповедники того времени, рассказывая им о мироздании и вдохновляя на подвиги для всякого переустройства этого мироздания:
2
2 Автор просит прощения у читателей за это иностранное слово, которое, собственно, означает начало и которое он употребляет только для того, чтобы не отставать от тех писателей, которые уже даже романы называют иностранными словами.
3
3 Повествование.
4
4 Орифлама - это плакат на двух палках. Слово греческое. Очень древнее и очень красивое. Его употребляли классики и неоклассики. Употребил и автор, чтобы не плестись в хвосте.
5
5 Окончание.
6
6 Hебога - бедная (прим. Н.В.Гоголя).
7
7 Слимак - слизняк, слизень (зоолог.)
8
8 В романе 'Львиное сердце', в главе 28-й, где речь идет о детстве Гриши Левенца, сказано: 'Что
