продиктовала Лариса, помощница Сергея Балашова. Ты записал его на красной бумажке, а на пакете оказалась желтая! Если ты перепутал и бумажка все же была желтой, получается, что Лариса дала тебе неправильный адрес.
– Я ничего не путал! На красной писал, точно!
– Или адрес на пакете поменяла ваша Неточка.
– За каким ху… художником ей понадобилось адрес менять?!
Алекс пожал плечами:
– Пока не знаю.
Дэн подумал немного.
– Да не-ет, Алекс, ты чего-то не допер! То есть ты хочешь сказать, что Неточка специально решила меня на Новую отправить вместо Сосновой?! И под монастырь подвести?!
– Я не знаю, Дэн!
– Да чего там знать-то, чушь все это собачья! Не, ну хочешь, пойдем на нее глядеть, конечно, но ты не туда заехал, точно тебе говорю. Она никто и звать ее никак.
Алекс вдруг обозлился:
– А куда мне ехать?! Может, ты дашь мне компас? Или карту?
– Да ладно тебе, Алекс, я пошутил просто!
– Дом, где Береговому подложили в багажник труп знаменитого телеведущего, принадлежит знаменитому певцу. Манин полковник говорит, если певец замешан, мы никогда не сможем доказать, что Береговой не убивал, а он не убивал!.. Значит, мы должны доказать! И я пытаюсь это сделать.
Алекс полез из-за стола, сдвигая и роняя бумаги и журналы.
– Я не знаю, как с певцами и телеведущими может быть связана ваша Неточка, но каша заварилась именно здесь, понимаешь? Именно отсюда Береговой увез пакет на улицу Новую в поселке «Барские угодья»!
– Тише! Не ори!
Алекс Шан-Гирей толкнул стеклянную захватанную пальцами дверь и дернул подбородком – выходи!
– Значит, я зайду в приемную. Если она на месте, чего-нибудь спрошу позаковыристей, а потом ты заглянешь, – предложил Дэн.
– Там тоже стекла?
– Да не-е, там все по-человечески! Это у нас по-американски, все как на ладони двадцать четыре часа в сутки, у штатников так положено, чтоб в случае чего настучать на коллегу, если он вместо ударного труда, к примеру, в «стрелялку» гоняет! А меня к вечеру, ей-богу, тошнит, если я целый день в своем аквариуме просижу!
Дверь без всякой таблички действительно оказалась солидной, и с первого взгляда было понятно, что за ней помещается начальство. Никаких захватанных ручек и плохо протертых стекол!.. Даже пол коридора был здесь менее затоптан, должно быть, его регулярно мыли.
Дэн подмигнул Алексу: он решительно не верил в то, что какая-то там секретарша-референт его родного журнала может быть причастна к убийству Сергея Балашова, и все умозаключения Алекса казались ему смешными.
Шан-Гирей, наоборот, отчего-то сильно волновался, то и дело заправлял волосы за уши, странно озирался, и казалось, что он внезапно ослеп.
Дэн постучал, сунулся в дверь и спросил специальным голосом, должно быть, предназначенным для девушек или только для этой самой Неточки:
– Можно?
– Заходите! – откликнулись из глубин приемной, и Алекс быстро заглянул Дэну через плечо.
У Шан-Гирея была одна секунда, прежде чем дверь захлопнулась перед его носом, и в эту секунду он все понял.
Полковник Никоненко качался в кресле туда-сюда, и это движение мешало Алексу.
Он и так все время путался и сбивался и от раздражения даже упустил момент, когда полковник перестал качаться, положил руки на стол и выставил вперед левое ухо, сделавшись очень похожим на большую собаку.
– Здорово смешно! – оценил полковник, когда Алекс замолчал. – А самое смешное, что доказать ты все равно ни шиша не сможешь.
– Это мы еще посмотрим.
– А и так понятно.
Алекс смотрел в сторону окна, за которым шел нудный серый дождик, скучный и холодный, и тоскливо сигналили стиснутые пробкой машины.
– Видите ли, – заговорил он медленно. – У меня нет задачи посадить за решетку настоящего преступника. Моя задача – освободить невиновного.
– Друг, – перебил полковник проникновенно, – у меня-то все наоборот! Злодея надо справедливо наказать, и он должен не на свободе гулять, а за решеткой обретаться! Ты мне обязан вместо одного другого предоставить, я на меньшее-то не соглашусь!..
Алекс перевел на него злые светлые глаза.
Настолько злые, что закаленный полковник даже чуть-чуть подался назад в своем кресле.
– Ого! – сказал он и покрутил головой. – Ты того… полегче, парень. Не заводись.
– Я должен помочь Береговому. Я обещал Мане.
Ничего такого он ей не обещал, но знал откуда-то, что они не смогут жить дальше, если Береговой останется в тюрьме.
И Маня никогда не напишет ни одного слова. Даже слова «настурция».
А сам он так и останется бабочкой-капустницей, свободной и безмозглой.
– Какое-нибудь шпионское оборудование? – предложил Алекс и улыбнулся. – Записывающие устройства? Камеры в пуговицах? Ничего этого нет?
Никоненко махнул на него рукой, выбрался из-за стола, снял отломанную крышку с замызганного электрического чайника и с интересом заглянул внутрь.
– Нет, оно, конечно, можно диктофон тебе в карман положить или передатчик куда-нибудь прилепить, только все это доказательством в суде не является, и мы с тобой потом эти записи сможем себе засунуть… в любое место, короче! Слушай, ты посиди, а я за водой сгоняю. Я вчера малость того, злоупотребил, пить охота, спасу нет!.. Сушняк.
Алекс полез в сумку и достал бутылку воды. Он все время таскал с собой воду – по европейской привычке.
– Ну, ты даешь! – восхитился полковник, отвинтил крышечку и припал к горлышку. Уровень воды стремительно понижался, и сильно булькало. – Хорррошо! – Никоненко прицелился и метнул пустую бутылку в урну. Сильно метнул, пластмассовая урна закачалась и медленно, неохотно повалилась на бок. Из нее выкатилась бутылка прямо ему под ноги.
Алекс и полковник проводили ее глазами.
– Ну, хорошо, – повторил Никоненко. – Хорошо. Допустим. А чего ты делать-то вознамерился?
Алекс пожал плечами:
– Пугать.
– Как?
– Словами. Только словами.
– Не напугается.
– Я уверен, что как раз наоборот. Они знают, что «убийца» в тюрьме. Им ничего не угрожает. Не может угрожать! Тем более с моей стороны. Я-то вообще никакого отношения к делу не имею.
– Вот это ты точно подметил. Ох-хо-хо. Беда мне с тобой. А второй кто?
– Я догадываюсь, но пока не скажу. Но вы должны быть готовы… действовать быстро.
– Ты меня не учи, как мне действовать! – Полковник ни с того ни с сего поддал ногой пустую бутылку. Она ускакала под шкаф. – В случае чего ты-то в Швейцарию улетишь романчик кропать, а пинок по заднице я получу! – Он кивнул на бутылку. – И проследую таким макаром с работы на заслуженный отдых, это в
