Паоло руки. — Я деньги принес, заплачу, сколько скажете.
— Что за наглость? Врываетесь как разбойник, жену мою напугали, — все так же безразлично отвечал ему Паоло. — Убирайтесь-ка по добру по здорову, а то, не ровен час, прикажу вас силком выкинуть.
— Господин Овильо, простите меня, я бы никогда… — запинаясь и дрожа, взмолился молодой человек, — обстоятельства меня заставили. Послушайте, у меня такое несчастье, завтра меня испытывают котлом, Христом Богом прошу, один только этот единственный раз, я завтра не смогу, помогите, добро бы поединок, там хоть распалиться можно, а тут как же, я не смогу, я вас так ждал…
— Придете завтра, получите товар, — перебил его Паоло. — Только не домой, ясно? Припретесь домой — ничего не получите.
— Как завтра, господин Овильо? Я завтра не успею! Умоляю, хоть чуть-чуть! — застонал молодой человек.
— Завтра. Вы знаете, где меня найти, — жестко отрезал Паоло.
— Пожалуйста, прошу вас, умоляю, — заскулил юноша.
— Пошел вон, — отпихнул его с дороги Паоло. — Выведите его! — приказал он столпившимся в коридоре слугам.
Молодой человек, вне себя от отчаяния, обмяк и, словно лишенный собственной воли, подчинился слугам; его подхватили и выволокли прочь. Джованна наконец могла увести Джованни.
— Что происходит? — зашептал он, как только они вошли в отведенную для него комнату.
— Господи, милый брат мой, лучше бы вам не спрашивать, а мне не отвечать, — сказала Джованна. — Вы, как я вижу, понятия не имеете, что вез мой муж в своих сундуках.
Джованни отрицательно покачал головой.
— Я бы вам показала, да только он все запирает, — продолжала она. — Это сводит людей с ума. Грязное какое-то вещество. Эту гадость выращивают на Востоке, а он торгует этим. Здесь многие отдали за это все деньги, продали в бордели своих жен, дочерей, — Джованна была бледна и дрожала как несчастный Жоффруа. — Для всех этих людей мой муж король и Господь Бог, они ему готовы ноги целовать.
— Боже мой, — выдохнул Джованни.
Дверь с шумом распахнулась, вошел Паоло, мрачный и злой:
— Что она вам тут наболтала? — подступил он к Джованни.
— И вы, конечно, поверили ее бабьим сказкам? Так вот какова ваша благодарность! — обернулся он к жене. — Вынюхиваете, значит, а моя благоверная и рада стараться, мужа очернять!
Джованни хотел возражать, но Паоло не дал ему рот открыть.
— Вот что, убирайтесь-ка из моего дома, драгоценный шурин! — заявил он.
Джованна заплакала.
— Сейчас поздно уже, так что отправляйтесь отдыхать, вам завтра с раннего утра в дорогу, — немного смягчился Паоло.
— Как вы можете? Он же только приехал! — попыталась возражать Джованна.
— А вы ступайте к себе, женушка, с вами мы потом поговорим, — Паоло выпроводил Джованну за дверь.
— Паоло, сестра мне ничего не говорила, не трогайте ее, — попытался остановить зятя Джованни, но Паоло оттолкнул его и запер за собой дверь на ключ.
ГЛАВА VIII
О том, как Джованни узнал, далеко ли от Лондона до Йорка
Перед рассветом следующего дня в комнату Джованни проскользнул Пьетро.
— Сеньор, вы совсем не ложились, — покачал он головой, глядя на нетронутую постель, — нельзя же так, сеньор.
Джованни сидел на скамейке у кровати, обхватив голову руками, при появлении Пьетро он словно очнулся.
— Как тебя пустили?
— Меня разбудили и к вам послали, приказали помогать вам собираться, — чистосердечно ответил Пьетро.
Первым побуждением Джованни было броситься к двери, пойти искать сестру, узнать, что с ней. Но он поборол это желание, не даром его заперли на ночь, вмешайся он, и это может повредить Джованне.
Собирать было нечего, Джованни даже не раскрывал своих сундуков.
— Принеси воды, Пьетро, — попросил он глухим упавшим голосом, — я хоть умоюсь.
— Вот кувшин, не надо никуда ходить, — Пьетро нашел чистое полотенце. — Может, вам, сеньор, лучше что-нибудь поесть принести?
— Нет, я не хочу, — ответил Джованни. Все его тело затекло оттого, что он долго сидел скрючившись на низкой скамейке. Джованни потянулся.
— А ты пойди поешь, — Джованни взял у Пьетро кувшин и полотенце. — Иди, иди, я сам справлюсь. И нагрей мне воску, не хочу походить на бродягу.
Пьетро с готовностью подчинился, утешаясь тем, что его сеньор, кажется, знает, что делает. Джованни умылся, снял воском начавшую пробиваться щетину, причесался, но из комнаты выходить не решался. Он ждал Паоло, и зять, в самом деле, скоро явился.
— Вы, как я вижу, меня прекрасно поняли, — Паоло был бледен и сжимал кулаки, пытаясь унять раздражение. — Надеюсь, дорогой шурин, у вас хватит ума не болтать?
— Не беспокойтесь, — ответил Джованни в тон зятю.
— Вот и славно, — кивнул Паоло. Ему очень хотелось как-нибудь поддеть наглого шурина, хотя бы даже дать ему в зубы. — В добрый путь.
— Спасибо, а что с этим делать? — Джованни встал между двумя своими сундуками.
— Да ничего… Ну, то есть, дам я вам телегу и слугу своего.
— Вы отправляете меня с двумя слугами. Что, Силфор так близко от Лондона?
— Да не так чтобы сильно близко. Не близко, — замялся Паоло. — Но вы ведь в Англии, тут разбойников всех переловили давно, бояться нечего, тут можно и одному преспокойненько разъезжать себе туда-сюда. Да что разбойников, в Англии даже волков нет.
Джованни понял, что разговаривать с Паоло бесполезно, он хотел поскорее уехать, несмотря ни на что, с решимостью обреченного. «Видимо, такое ощущение появляется у всех, кто имеет дело с Паоло Овильо», — подумал Джованни, взглянув на надутого зятя.
— Могу я проститься с сестрой?
— Ну, за кого вы меня принимаете? Я что по-вашему, сарацин какой-то?
— Хорошо, будьте так любезны, прикажите седлать моих коней, — Джованни решительно направился к выходу.
— Уже, — Паоло все-таки испытывал смущение. Ему бы очень было на руку, если бы шурин принялся скандалить, — хлопотно, конечно но хоть по-родственному, да и был бы повод выставить его за дверь.
— Пришлите сюда вашего слугу, пусть поможет Пьетро грузить сундуки. И скажите сестре, что я жду ее внизу, — Джованни не собирался доставлять Паоло такое удовольствие как скандал.
— Экий вы бессердечный человек, сеньор шурин, — покачал головой Паоло, когда Джованни выходил из комнаты.
Пока Пьетро и новый слуга Джованни, которого звали Годрик, укладывали сундуки на телегу, Джованни прощался с сестрой.
— Не плачьте, прошу вас, милая сестра, не плачьте, — уговаривал ее Джованни, — я вам напишу, обещаю, мы теперь не будем так далеко друг от друга…
— Вы мне даже не сказали, что стали епископом, — упрекнула Джованна.
— Я этому и сам до сих нор поверить не могу, странно так получилось, простите, — Джованни поцеловал сестре руку.
