нас?
— Пять тысяч по меньшей мере, — не раздумывая, сказал рыцарь.
— Тогда нам понадобится подкрепление. — Кольмейн стал лицом к южной стороне гор и громко крикнул: — Выходите, вы, те, кто живет за камнями! Вы должны вступить в сражение вместе со мной, иначе Зло завладеет этими горами, и все ваши сокровища и сама ваша жизнь перестанут принадлежать вам!
В лучах луны задвигались камни и откатились от потайных входов в пещеры. Приземистые трехфутовые человечки вышли наружу и, построившись, стали спускаться вниз. Их плотные, мускулистые тела были одеты в кожаные одежды. В руках они несли мечи и топоры.
Множество таких же человечков появилось на северном склоне гор и еще больше — на восточном. Спустившись в долину, они стали перед Кольмейном. И их предводитель сказал:
— Ты призвал нас, Владыка Гор. Видно, велика угроза, раз ты прибегнул к древнему соглашению!
Кольмейн оглядел пять сотен гномов.
— Я вызвал вас, чтобы вы обратили оружие против колдовского воинства, которое идет на нас, и чтобы вы постояли за вашу законную королеву.
Гномы повернули головы к Алисанде. Затем их предводитель согласно кивнул:
— Мы заботимся о подземной стране, а вы — о наземной, ваше величество. Мы постоим за вас.
Кольмейн снова совершил свои подсчеты. Вздохнул и покачал головой.
— Две тысячи пятьсот. Доблестные воины, которые заставят неприятеля дорого купить победу, но победа будет за ним. Нам нужно больше людей, чтобы не попасться в зубы колдуну.
— Зубы! — Мэт щелкнул пальцами. Алисанда смерила его подозрительным взглядом.
— Ты о чем, маг?
— О том, чтобы раздобыть еще тысячу, — выкрикнул Мэт и повернулся к Стегоману. — Эй, не одолжишь ли свой зуб?
Дракон содрогнулся.
— Часть моего тела? Ты что, маг? — Но тут же его голова покорно поникла. — Я отдам тебе и тело, и душу, я дал клятву.
— Благодарю, Стегоман. Ты не пожалеешь.
Мэт отвязал у него с шеи кожаную торбу, вытряхнул оттуда зуб и встал на колени, держа его в руках.
Зубов стало два, потом четыре, потом они стали множиться скорее — и вот уже рядом с Мэтом лежала огромная груда драконьих зубов. Под взглядами своих соратников Мэт вынул из ножен меч, воткнул его в землю и пошел, прочертив по земле длинную борозду. Потом — на обратном пути — вторую. И повторил процедуру, пока у него не образовалось шесть борозд. Затем он взял в руки несколько зубов и начал сажать их в землю на расстоянии восемнадцати дюймов друг от друга. Минуту спустя к нему присоединился патер Брюнел, тоже принявшись сеять драконьи зубы. За ним — Саесса. А Мэт тем временем нараспев говорил:
Из земли позади него взошли острия копий и потянулись вверх, как побеги, за ними гривы и греческие шлемы. Суровые лица греков показались из-под шлемов, затем — нагрудные латы, воинские юбки и наголенники. Когда троица кончила сеять, за ними уже выстроился длинный ряд воинов. Скоро последний зуб достиг своего полного роста. Греки переглянулись и обратили взоры к первому. Тот кивнул и, сделав шаг вперед, что-то спросил.
Мэт думал, что два года изучения греческого пропали для него даром — эти бесконечные дела со стратегос, едущим верхом на своем гиппос к потамос, и все эти допотопные военные маневры. Но теперь, к своему удивлению, он понял, о чем говорит этот стратегос: он спрашивал, что происходит.
Мэт глубоко вздохнул, вспомнив из Эсхила, и выкрикнул:
— Герои! Эллины! Призываю вас защитить свободу, как это было и будет свойственно вам!
Предводитель насторожился, услышав греческий язык, хоть и исковерканный, из уст закованного в сталь чужака, но тем не менее кивнул.
— Какой враг грозит нам сейчас?
— Злой волшебник, — ответил Мэт, — и целая орда его приспешников.
— Персы! — хором воскликнули греки, а их предводитель приказал:
— Как делали наши предки при Фермопилах — стройтесь в фалангу!
Когда пыль осела, Мэт оказался перед фалангой греков и целым лесом четырнадцатифутовых копий. Предводитель выступил вперед и отрапортовал:
— Мы готовы к битве, полководец!
Мэт кивнул с бесстрастным, как у игрока в покер, лицом, не веря сам себе, что это все сотворил он.
— Отдыхайте пока, Стратегос, но будьте готовы. Враг может напасть в любую минуту.
Греки опустились на землю там, где стояли, вонзив рядом свои копья, терпеливо ожидая сигнала тревоги.
Мэт сказал Кольмейну:
— Три тысячи пятьсот, Кольмейн.
— И два десятка великанов. — Гигант уважительно взглянул на Мэта. — Ты можешь призвать больше?
Мэт мысленно выругался. Из драконьего зуба он мог получить и две тысячи, и больше, но он дал волю своему бездумному суеверию и выпалил первое же круглое число, какое пришло на ум. А теперь было слишком поздно. Он с горечью покачал головой.
— Нет.
— Что ж, можно выиграть бой и у превосходящего тебя числом противника, — со вздохом сказал Кольмейн. — Надежда всегда остается. Побеждают не только числом, но и уменьем, и духом.
Мэт вдруг вспомнил, что у него есть еще один резерв, и щелкнул себя по доспехам на груди.
— Эй, Макс!
— Да, маг!
Демон отлетел от группы монахинь, среди которых стояла Саесса. Мэту это не понравилось, но времени на досаду не было.
— Послушай, с минуты на минуту грянет бой. Можешь сделать мне одолжение?
— Если это в моих силах.
— В твоих, в твоих. Просто полетай над вражеским войском, сконцентрируй там и тут силу тяжести — не равномерно, а как придется, чтобы они не могли вычислить, где ты будешь в следующий миг.
— Умно, — прожужжал демон. — Знай их колдуны, где я буду в следующий миг, они бы могли мне воспрепятствовать.
— Верно. — Мэт кивнул. — Тебе надо не столько причинить им вред, сколько сотворить путаницу.
