Сашка двинулся в путь.
Дождливым майским утром тысяча девятьсот двадцать седьмого года пассажирский поезд «Москва — Сочи» подкатил к Курскому вокзалу. С тендера паровоза на перрон спрыгнул босоногий, чумазый мальчишка лет тринадцати с тощей холщовой котомкой за плечами. Это был Сашка Кожин. Не зная, что делать дальше, он некоторое время потоптался на месте, затем вслед за пассажирами направился к выходу в город.
Весь день ходил он по улицам Москвы, но так и не смог найти своего станичника — Женьку Хмелева, потому что не знал его адреса. В полдень он оказался на каком-то мосту, откуда был виден весь Кремль. Как зачарованный смотрел на златоглавые церкви, красивые дворцы и башни. От моста Сашка пошел к шумному центру, потом попал на Тверскую. И чем дальше шел он, тем сильнее гудели ноги от усталости. Ему очень хотелось есть. Да и ночевать надо было где-то, а где — неизвестно. Нет, хоть и красивая Москва, хоть и большая, а Сашке она не понравилась. В станице лучше. Там и накормят, и ночевать пустят, а тут…
Выбившись из сил, Сашка лег на первой попавшейся скамейке, закутался как мог в свой куцый пиджачок и тут же уснул. Через несколько минут его разбудил милиционер.
— Тут нельзя спать, мальчик, — строго сказал он.
— А где можно? — поеживаясь от холода, спросил Сашка.
Милиционер что-то долго объяснял ему. Но мальчик так ничего и не понял. Он встал и побрел в сторону от милиционера. А вскоре устроился на другой скамейке. Но и тут ему не удалось поспать.
— Эй ты, «карась — вырви глаз»! Ты чего тут разлегся?
Сашка с трудом открыл заспанные глаза. Над ним стоял чумазый плечистый парень лет шестнадцати и с аппетитом жевал булку с колбасой. Сашку поразил необычайный наряд незнакомца. Он был одет в дамское зимнее пальто без единой пуговицы. На его голове была бескозырка, а на ногах… Правая обута в огромный желтый ботинок, а левая — в изящный лаковый туфель с утиным носом.
— Шамать хочешь? — спросил он у Сашки.
— Шо? — не понял Сашка.
— «Шо», «шо»! — передразнил его тот. — Есть, говорю, хочешь?
Сашка даже слюну проглотил.
— А то нет? С утра ничего не ел.
— Почему?
— Хлеба нема.
— Так достань.
— Де ж я его достану?
— Укради.
Сашка удивленными глазами смотрел на этого парня и не понимал, шутит он или говорит серьезно.
— Ты шо, надсмехаешься надо мной? — насупив брови и вставая с лавки, сказал Сашка. — Шо я тоби, падло последняя, чтоб воровать? Це ж дюже соромно.
— «Соромно»! Эх ты, тюфяк! Ладно, на, ешь. — Парень протянул ему полбулки и кусок колбасы.
Сашка взял хлеб, колбасу и недолго думая стал есть.
— Вкусная… Спасибо.
— Ешь, ешь.
Когда Сашка поел, парень сказал:
— Пойдем со мной, а то замерзнешь тут.
— Куда?
— В наш «люкс».
— Это постоялый двор, что ли?
— Он самый, — ответил парень и, запахнув полы пальто, пошел вперед.
Сашка последовал за ним. Пока они шли, парень расспрашивал Кожина, откуда он и зачем приехал в Москву.
Вскоре они оказались в каком-то переулке, между Петровкой и Неглинной. Там на стальных треножниках стояли огромные котлы, в которых разогревался асфальт. Вокруг этих котлов, сгрудившись, сидели такие же чумазые ребята, как и тот, за которым шагал сейчас Сашка.
— Слухай, Таран, а де ж той проклятый «люкс», про якой ты казал мне? — удивленно глядя по сторонам, спросил Сашка.
— А вот он! — И парень широким жестом руки показал на собравшихся: — Знакомься, братва! Кубанский казак — Сашко Кожин. Он приехал поступать в Московский университет! А что вы думаете? Может, из него второй Ломоносов выйдет. Маэстро, туш!
Чумазая братия шумно приветствовала вновь прибывшего постояльца. Стучали ложками в пустые котлы из-под асфальта, в оловянные немытые миски, а то и просто по взлохмаченной нечесаной голове товарища, припевая:
И зажил Сашка новой, не знакомой ему жизнью. Спал прямо на земле, укрывался небом, а ел то, что давали ребята.
Однажды его разбудил Таран.
— Пойдешь со мной, — коротко, тоном приказа бросил он. — Дело есть.
— Какое дело? — не понял спросонья Сашка.
— Там узнаешь… Если удачно сработаем, фартово заживем. Понял?
Сашка исподлобья смотрел на Тарана.
— Все понял. Только не пойду я с тобой.
— Как это не пойдешь? — удивился Таран. — Нет уж, брат, раз пошел с нами — иди до конца.
— Да ты не дрейфь, парень, — вмешался в разговор другой обитатель «люкса». — Ты только на стреме стоять будешь, а остальное мы сами сработаем.
— Вы мне голову не дурите, — стоял на своем Сашка. Беспризорники, плотным кольцом окружившие Кожина, смотрели на него с ненавистью.
— Ты что же, шамать хочешь, а работать?.. — с ехидной улыбкой спросил одноногий парень.
«Какая же это работа? — насупившись, думал Сашка. — Вот если б ему дали настоящую работу — другое дело, а воровать!.. На это он не согласен. Да, верно, были случаи, когда он в станице лазил в чужой сад за яблоками или на баштан к кому-нибудь за дынями-репанками. Но то совсем другое дело. Так многие поступали в станице, и это не считалось воровством. А украсть хлеб или другое что!..»
— Все равно не пойду, — после долгой паузы отрезал Сашка. — А на хлеб я и без этого заработаю.
В другое время Таран и его друзья не стерпели бы такой дерзости от новичка, а тут… Они впервые видели человека, который отказывался от легкой добычи.
Так и ушла на «дело» группа Тарана без Кожина. А на утро исчез и сам Сашка. Его след отыскался только через неделю.
Как-то на Сухаревском рынке Таран увидел паренька в серой кубанке. Он с трудом толкал впереди себя тележку, нагруженную большими тюками. Паренек изредка останавливался, вытирал пот с лица и снова налегал на поручни своей тележки. Позади него важно шагала хорошо одетая полная женщина.
В этом пареньке Таран узнал Сашку Кожина.
— Эй, «карась — вырви глаз», что это ты вместо ломовой лошади вкалываешь? Лучше хозяйку впряги. Смотри какая она толстенная.
— Какая же я лошадь? — смущенно отозвался Сашка. — Работаю вот.
— «Рабо-отаю»… — передразнил его Таран. — И много тебе платят за эту работу?
