потому и не пришел.
— Мы себе такую нагрузку дали… — прошептал мне на уроке музыки Ченда, потому что, когда поют, шептаться удобнее, — у меня все мышцы болят.
Я тоже чувствовал себя совсем разбитым, но вовсе не из-за тренировки. А впрочем, у меня тоже была тренировка, пусть невольная. Если я о чем-то и сожалел, так только о том, что не успел раскрыть тайну Руженкиного местожительства, но теперь уж поздно, после обеда мы и так все узнаем. Обыкновенно мы на переменках развлекаемся, но сегодня совсем другое дело. У меня было такое чувство, словно четверо бойких любимцев публики прощупывают друг друга перед важным чемпионатом.
— Интересно, что Руженка для нас придумала, — сказал Мирек возле школы.
Он выглядел озабоченным, справедливо полагая, что у нас двоих больше всего шансов на победу. А поскольку я молчал, он сделал еще одну попытку разговорить меня:
— У меня немного болит горло. У тебя, Боржик, ничего не болит?
— Нет, я в форме.
— Я тоже! — живо воскликнул Мирек. — Выиграем или ты, или я. Выходит, это просто справедливо, что мы оба в форме.
— Но у тебя же болит горло.
— Утром болело, — скорчил гримасу Мирек. — Я напился холодного молока. Теперь уже все в порядке.
На площадку мы пришли значительно раньше условленного и нетерпеливо высматривали судью.
Руженка примчалась минута в минуту.
— Привет бесстрашным бойцам! — крикнула она. — Вы готовы?
— Победа от меня не уйдет, — процедил сквозь зубы Мирек.
— Ха-ха, — засмеялся Ченда, — это мы еще посмотрим.
— Это мы еще посмотрим, — угрожающе повторил Алеш и толкнул Ченду животом так, что тот отлетел метра на два и чуть не свалил Руженку.
— Ну, без ссор, — решительно сказала Руженка. — Следует поторопиться, пока папа не вернулся домой.
— А где ты живешь?
— Это ведь сюрприз!
Мы ехали на трамвае, и Руженка шепнула, что будет болеть за меня, потому что только я один не задавака!
Когда мы приехали к Летенской равнине[5], Алеш увидел цирковой шатер и произнес:
— Смотрите-ка, тут цирк.
— Да, — улыбнулась Руженка, — и нам выходить.
Мы вылезли из трамвая и удивились: неужели Руженка живет на Летенской равнине? Но Руженка спокойно повела нас в цирк.
— Сейчас нас туда не пустят, — заметил Мирек, — чего дурака валяешь? Ты же говорила, нам следует поторопиться, пока отец не вернется домой, а теперь хочешь задержаться возле цирка?
— Вот именно! — Руженка загадочно улыбалась.
У входа в цирк мы попятились, но Руженка подтолкнула нас вперед и сказала сторожу в синей с золотом фуражке:
— Добрый день, пан Алоис. Это мои товарищи.
Пан Алоис не выказал ни малейшего удивления и шутливо отдал Руженке честь.
— Ну, братцы, — только и произнес Ченда.
— Чего уставились?! — засмеялась Руженка и повела нас прямо к цирковому шатру.
А потом открыла нам тайну. Она будет ходить в наш класс всего несколько недель, потому что ее отец — директор цирка и без конца ездит по всему миру, и поэтому она посещала уже множество школ.
— А нам что тут делать? — удивился Ченда.
— Я приготовила для вас троеборье.
Манеж был совершенно пустой и чуть затемненный.
— Видите вон те канаты? — кивнула Руженка.
Из-под купола цирка до самого пола спускались четыре толстых каната.
— Это первый вид соревнований, ведь предводитель компании должен быть ловким.
— Мы будем лазить? — разочаровался Алеш.
— Конечно. Я прослежу по часам. Кто за десять секунд залезет выше всех, тот и победитель.
Все, кроме Алеша, радостно согласились.
Мы с Чендой кинулись к одному канату и столкнулись лбами.
— Ой! — схватился Ченда за голову.
— Вот видишь, — разозлился я, потому что Мирек уже лез наверх.
Но и Алеш пытался. Наш толстяк с разбегу прыгнул на канат и разинул рот, словно собираясь его перегрызть, а не лезть наверх, так что канат вместе с ним здорово раскачивался.
Бац! Алеш врезался в Мирека, и Мирек свалился на опилки. Он удивленно крутил головой, а мы с Чендой растирали шишки на лбу.
— Восемь секунд, девять секунд, десять! — выкрикивала Руженка.
Но мы все давно уже сидели на полу, кроме Алеша, который качался на канате и требовал его остановить.
— Спасите меня! — орал Алеш. — У меня от этого летания начинается морская болезнь!
Толстяка остановила Руженка, она ведь единственная из всех не испытала никакого потрясения.
Алеш встал перед нами и гордо заявил, что выиграл первый вид соревнований.
— Еще чего, — рассердился Мирек. — Ну и сказанул!
Но Руженка подтвердила, что Алеш и в самом деле выиграл, поскольку было ясно сказано: кто за десять секунд очутится всех выше, тот и победил.
— Да Алеш ведь вообще не лез! — кричал Мирек.
— Верно. Но он единственный удержался на канате! — Руженка пожала плечами и сказала, что пока Алеш ведет в счете, но нам не стоит терять надежду, ведь мы идем ко второму виду соревнований.
— Куда идем? — спросил я.
— В львиную клетку, — спокойно ответила Руженка.
У нас душа ушла в пятки.
— В львиную клетку?!
— Разве вы не знаете, что вожак компании должен быть храбрым? — невинно спросила наша ехидная судья.
Львиная клетка находилась тут же, рядом с манежем, а льва звали Обжорой.
— Чего это у него такое странное имя? — Мирек боязливо рассматривал дремлющего льва сквозь толстые прутья решетки.
— Отгадай, — рассмеялась Руженка, и мы все побледнели.
— Каковы условия соревнования? — выдохнул Мирек.
— Пробыть десять секунд в львиной клетке, — заявила Руженка.
— А если он нас съест?
— Боитесь?
— Не боимся, — с достоинством произнес Мирек, — я иду первым.
Руженка не спеша отперла клетку и быстро втолкнула в нее Мирека. Обжора с интересом оглядел незваного гостя и зевнул. Едва открылась страшная львиная пасть, Мирек завизжал и выскочил из клетки.
— Три секунды, — сухо доложила Руженка. — Следующий!
Ченда выдержал пять секунд, но стоило Обжоре потянуться, Ченда с ревом последовал примеру Мирека.
— Теперь ты, Боржик, — ободряюще улыбнулась мне Руженка.
Я отнюдь не трус, но клетка показалась мне крошечной. Я твердо решил, что выстою неподвижно
