Война с Бананаландией

Зря испугался. Но смотреть, впрочем, все равно не стоит.

Вот это да! На лбу одного из спорщиков образовалось широкое красно-влажное зияние. И яйцеголовый повалился со стула. В студии появились новые участники передачи — в спортивных трусах, гетрах, майках, загорелые, чистые, мускулистые. В руках держали прыгающие-дергающиеся штучки… вроде гайковертов. Яйцеголовые быстро улеглись на пол студии и замерли в самых неудобных позах. Интересно, долго они так смогут пролежать? Велес не мог определить, понравилась ему эта инсценировка или нет. Противное ощущение неопределенности. Но следующую серию ему смотреть не хочется, это ясно. Хорошо, что транспортный патрон уже прибыл по назначению. Велес вылез, катапульта забросила его на нужный ярус, а в свой блок он добрел пешком, все еще встряхивая пальцами и стараясь вышелушить из памяти только что просмотренную передачу.

Не умыться ли с дороги? Может, ногти подстричь? А-а, они я так обломались за время смены, можно не стараться. Велес вступил в зону анализатора, который тут же исследовал мгновенный слепок психодинамики и скрытых вожделений клиента и подключил его к подходящей ночной программе.

Перед Велесом распростерлась задумчивая морская гладь. В нее степенно, подбирая юбки и приседая, сходило солнце. Последние его лучи озаряли шеренги теряющих девственность виолончелей… Это была новинка. Зримая реализация накопившихся в подсознании абсурдобразов, сюрметафор и оксюморонов. Велес захихикал: было свежо, очень волновало. Но вдруг все на полувздохе оборвалось. Короткий такт общепрограммной «вертушки» — и включились камеры Официальной Студии. Старый импозантный, слегка сатироподобный ведущий «вертушки» Залмоксис объявил, что следующие три минуты каждый должен использовать на благо важнейших государственных интересов. Будет произведена ежегодная процедура избрания президента.

Велес привык, что Залмоксис часто повторяет такие слова, как «волеизъявление», «стратегическая концепция», «претенденты». Вот эти претенденты — сидят сейчас в студии, Залмоксис представляет их зрителям. Говорит, что Ягве умудрен опытом, Митра отличается высоким интеллектуальным коэффициентом, а Брихаспати чрезвычайно удачлив — вот удачлив, и все тут. Хорошо говорит Залмоксис, голос красивый. Велес доверяет Залмоксису. И знает, что в «вертушке» всегда нужно участвовать. Чтоб потом можно было спокойно жить, выбирать любимую программу, квалифицированно трудиться по идеально соответствующей его психофизиологическим данным специальности. Велес в который уж раз остро ощутил, как он благодарен Залмоксису за то, что у того такие красивые морщины и ласковые, хотя и требовательные глаза, и неброский, но отлично сшитый костюм классического стиля. Симаргл, вообще-то, тоже душка, но… тут совсем другое дело. Симаргл развлекает, а Залмоксис утешает и подставляет плечо, освобождая от неудобств раздвоенных желаний, от страшных щелей в сознании, где шевелится и мигает что-то, никак не забываемое и никак не вспоминающееся…

Вот надежный и мудрый Залмоксис показывает своих претендентов, среди которых есть и один президент, который в то же время и претендент, причем остальные семеро не президенты, хоть и претенденты… А, ну да — президент хочет стать президентом еще раз, на второй годовой срок.

Тут мысли перебило отчетливое приказание: выбирать. Самого достойного, самого мудрого, самого надежного.

Ну, Велес, понятно, не затруднился. Компьютер выбросил на табло результаты выборов. Как он растерялся, испугался даже, наш застенчивый Залмоксис. Чего ж он удивляется, разве он забыл о могучей силе, нашем Общем Знаменателе?

Растерянность Залмоксиса сразу смазалась на фоне радостных лиц студийных, высыпавших под объективы камер. Обнимаются, трясут новому президенту руку. В толпе шныряет восторженная спортивная молодежь в трусах, майках и с этими… вроде гайковертов. И лицо Залмоксиса, крупно взятое одним из операторов, уже не кажется испуганным, а снова олицетворяет мудрое всеведение и жертвенность. Привычный штришок сатироподобия лишь помогает увидеть в президенте живого, не лишенного слабостей компатриота.

Удовлетворенный Велес был погружен кодированным телесигналом в глубокий освежающий сон без сновидений.

На следующий день особенно празднично принаряженный Симаргл, окруженный молодежной спортивной компанией, весело и непринужденно (в ударе!) сплетал и связывал оригинальными узелками- репризами разнообразные сюжеты. По всему было видно, что он приберегает какой-то сногсшибательный сюрприз.

Сюрпризом оказался президент Залмоксис. После спортивного репортажа (соревнования по ватербоксу, супертяжеловесы) и требовательного такта «вертушки» он принял из рук Симаргла затуманенный прохладой напитка бокал, выронил из глаза сверкнувший чистым лучиком монокль. Струя ветродуя шевелила седые телепрезидентские пряди, и казалось, Залмоксис разговаривает с Велесом, стоя на обдуваемом романтическим бризом морском побережье. Поднадоевшая Официальная Студия канула — да здравствует демократизм нового курса! Было сказано несколько проникающих в самую душу слов о величии общей цели и необходимости сплоченных действий, кратко освещены были и направления, по которым в ближайшее время предстоит развиваться вещанию, затем Замолксис стряхнул с атласных лацканов налипшее конфетти, игриво скосил глаз в бокал, сообщил, что объявляет войну Бананаландии, от души поздравил сегодняшних именинников и сам объявил следующий номер — трио «Заряд бластера»…

Велес встретил утро, сидя в выкопанной кем-то яме, пахнущей сырой землей и прелыми листьями. Дождевая дробь барабанила по металлической каске. Ветер обдувал голое горло. Тяжелая штучка, виденная не раз в руках озорной спортивной молодежи, валялась под ногами в жидкой грязи.

Велес напрягся и принялся обшаривать эфир в поисках какого-нибудь доступного здесь диапазона. Без рукавов ничего не достигалось. Только смутные аудиовизуальные ошметки, рассыпающиеся в прах, едва попытаешься на них сосредоточиться. От напряжения этих попыток и от разочарования он почувствовал сонливость. Сон не был глубоким и освежающим, вскоре он перешел в реальность. Откуда-то издалека в его яму сочилось и стекало эхо тысячеголосого то ли стона, то ли визга, то ли хорового пения, будто вдалеке гудела и переминалась застоявшаяся, небывалая по числу участников массовка.

Над краем ямы показалось мокрое и грязное лицо Фафнира; он бросил Велесу рабочие рукава. Они были грязно-зеленого цвета, на каждом — по узкой желтой нашивке, пахли складской пылью.

Тысячеголосое эхо ревело все громче, разрастаясь, вспучиваясь и нависая над краем… Вот-вот хлынет, покатится, захлестнет… Велес натянул рукава, и успел уловить, как дрогнули и закаменели пальцы, превращаясь в универсальные, не знающие промаха манипуляторы.