За прошедшие одиннадцать лет Тахир побывал во многих пустынях, начиная с Северной Африки и заканчивая Австралией и Северной Америкой, где участвовал в автомобильных гонках, занимался дельтапланеризмом и бейсджампингом [1], – пытаясь найти наиболее экстремальное занятие. Но нигде не испытывал подобного. И вот сейчас он понял причину своего настроения. Он летел над родными местами, которые считал своим домом первые восемнадцать лет жизни, не надеясь когда-либо вернуться сюда…
Внезапно вертолет накренился от сильного порыва ветра. Тахир поднял вертолет выше над дюнами. Он знал, что надвигающаяся на небосклон темнота отнюдь не сумерки. Надвигалась сильнейшая песчаная буря, губящая скот, иссушающая и так скудные в этой части земли водные потоки, уничтожающая дороги. В такую бурю вертолет могло швырять из стороны в сторону, как игрушку, могло унести вихрем и разбить…
Бури не избежать. Приземлиться не удастся. А это значит…
Однако Тахир упорно старался удержать вертолет в равновесии. Машинально он переключил двигатель в экстренный режим работы, хотя понимал, что уже поздно.
Тахир приготовился умирать.
Но он выжил.
Похоже, у судьбы еще остались к нему какие-то претензии. Простая, легкая смерть не для него. Либо он умрет от обезвоживания, либо от мучительной боли, либо от ран…
Тахир раздумывал, открыть ему глаза или по-прежнему лежать в темноте. Однако пульсирующая боль в голове и груди становилась невыносимой. Больно было даже открыть глаза. Проникая через запорошенные песком ресницы, свет ослепил его. Тахир тихо простонал, ощущая жар, песок и металлический привкус крови.
Он смутно припоминал, как сидел в вертолете, пристегнутый к сиденью. Вокруг все заволокло пылью, раздалось жуткое завывание ветра, и по вертолету начал хлестать песок. Потом он почувствовал запах керосина, настолько сильный, что стал выбираться из обломков вертолета и уползать от него как можно дальше.
А затем он впал в забытье…
Итак, он выжил, но остался в пустыне один.
С третьего раза Тахиру все-таки удалось присесть, опершись спиной о песчаную дюну и вытянув ноги. Он потел и дрожал, чувствуя себя больше мертвецом, чем живым человеком. Вот только бы не обращать внимания на отупляющую боль в затылке…
Тахир уже начал терять сознание, когда что-то привело его в чувство. Кто-то коснулся его руки. Он осторожно поднял голову.
– Ты мираж, – прошептал Тахир, но слова застряли в воспаленном горле.
Существо почувствовало, что он жив, и уставилось на него золотисто-карими глазами с темными, горизонтальными зрачками. Тряхнув головой, оно стряхнуло облако пыли с косматой шкуры:
– М-м-мах!
– Миражи не разговаривают, – пробормотал Тахир. И не лижутся. Но этот мираж облизывает его. Тахир закрыл глаза, а когда открыл, маленький козленок еще был перед ним.
Козленок боднул его в бедро, и Тахир понял, что в кармане его куртки что-то есть. Медленно, превозмогая боль, он запустил руку в карман и нащупал там бутылку воды, которую машинально схватил, когда вертолет начал падать.
Целую вечность он откупоривал бутылку, потом поднес ее к губам. Самым сложным было сделать всего один глоток. Пить больше было опасно. Сделав второй глоток, Тахир опустил руку, которая казалась неподъемной.
Почувствовав толчок, он открыл глаза и увидел пристроившегося рядом козленка. Во всей необъятной пустыне это существо выбрало местечко рядом с ним.
Заскрежетав зубами, Тахир перенес левую руку направо и налил в ладонь воды:
– Пей!
Козленок спокойно выпил воду.
Тахиру не хватило сил закрыть бутылку с водой, которая выскользнула из его дрожащих рук. От маленького тельца шло тепло – напоминание, что он не одинок. Осознание этого заставило Тахира бороться за жизнь.
Аннализа плеснула в лицо водой из старого металлического ковша. Блаженство…
Сильная буря задержала ее поездку в пустыню. Кузены, выражая неодобрение, в один голос заявили, что эта поездка опасна, ведь она может погибнуть. Ну как они не могут понять?!
Всего через шесть месяцев после смерти дедушки, а вскоре и смерти отца у Аннализы были все причины отправиться в пустыню.
Приехав сюда утром, Аннализа весь день приводила в порядок фотокамеру и телескоп. Не выдержав жары, она вылила на голову еще один ковшик воды, вся задрожав от приятного ощущения, когда вода потекла по ее волосам, плечам и спине… Еще один ковшик, и вода заструилась по ее груди. Аннализа улыбнулась, наслаждаясь ощущением чистоты. Она подогнула пальцы ног на песчаном дне небольшого бассейна.
Солнце садится, и ей следует поторопиться, чтобы развести костер до наступления темноты.
Она уже собиралась вылезти из воды, когда что-то привлекло ее внимание.
Тень. Нет, это не тень, а человек! Он широкоплеч, в темной одежде. Он шагнул по дюне и позволил песку протащить его на несколько метров вперед. Аннализа машинально взяла полотенце и быстро завернулась в него. Но ее движения замедлились, когда она обратила внимание на странность в его поведении. Мужчина не балансировал при помощи рук, чтобы сохранить равновесие на крутом склоне, его движения были странно нескоординированными.
Несколько мгновений спустя она неслась к незнакомцу. Ее шаги стали медленнее, когда она приблизилась.
У Аннализы перехватило дыхание.
Высокий мужчина, темноволосый, в смокинге и черных кожаных ботинках, медленно скользил к ней по дюне. Его рубашка была разорвана и испачкана, открывая грудь бронзового цвета. У ключицы болтался развязанный галстук-бабочка.
Худое лицо было настолько запорошено песком, что она едва различила его черты. И все же решительный подбородок и высокие скулы говорили о выдающейся мужской красоте. Но больше всего ее зачаровали его глаза – темно-голубые, почти синие. Неожиданный цвет глаз для жителя пустыни.
На виске у него запеклась кровь.
Заметив, как мужчина обхватил сам себя руками, она испугалась. Ранение в грудь? Аннализа знала, как лечить порезы и ссадины. В конце концов, она истинная дочь своего отца. Но до больницы несколько дней пути, а ее медицинские познания не так велики…
Аннализа неуклюже побежала по дюне, крепче прижимая к себе полотенце. Она приблизилась к незнакомцу, когда он покачнулся и упал на колени, шатаясь, словно одурманенный. Протянув руки, он посмотрел на небо сквозь спутанные темные волосы.
– Вот, милый, – прошептал он хрипло и нечленораздельно, будто язык отказывался слушаться его.
Аннализа наклонилась к нему, чтобы расслышать.
– Осторожно.
Он резко уронил руки. Какое-то маленькое лохматое существо выкатилось вперед, когда незнакомец качнулся в сторону и безжизненно упал к ногам Аннализы.
