Этот сумасшедший теплокровный вампир умел целоваться. И, казалось, останавливаться он не собирался. Джулия почувствовала острые клыки, которые еще минуту назад были гораздо меньше. Хотя клыки оказались не единственной частью его тела, увеличившейся в размере за время их поцелуя.
Что ж, похоже, он и правда не гей. Хорошая новость.
«Но почему? — Джулия вдруг поняла, какое это безумие. — Почему это хорошая новость?»
За вечер она поцеловала уже двух чокнутых вампиров. И — как же ей не хотелось в этом признаваться, — одноглазый ей понравился куда больше.
— Подожди, — выдохнул Генри, наконец-то отстраняясь. Его единственный глаз казался непроницаемо черным. — И что, черт возьми, это было?
Рот Джулии чуть припух, она закусила нижнюю губу.
— Прости, я, должно быть, на чем-то поскользнулась.
Он с такой силой свел брови, что натянутая кожа едва ли не лопалась.
— Это было противно.
— Ты весьма необычным способом продемонстрировал свое отвращение.
— Почему ты поцеловала меня?
— А почему ты меня поцеловал?
— Не смешно, — прорычал он.
— Я не смеюсь, — Джулия сглотнула. — Просто пыталась доказать, что я не возлюбленная Эвана. Ты же говорил, что поцелуи Катерины тебе не нравились.
— То есть ты с помощью поцелуя пыталась убедить меня, что я ошибаюсь? — Напряженно глядя на девушку, он покачал головой. — Все такая же изворотливая.
Его слова были резкими, но Генри не пытался ни убрать руки с ее талии, ни наклониться за упавшим оружием. Джулия нежно коснулась его повязки.
— Я бы никогда с тобой такого не сделала.
Он вздрогнул, но не отшатнулся.
— Что, черт возьми, со мной происходит?
— Ну, во-первых, я надеюсь, что ты больше не хочешь меня убить?
Он резко выдохнул.
— Нет.
— Приятно слышать.
Несколько секунд он молчал.
— Не понимаю, что происходит. Почему ты не она? Ведь ты должна быть ею. Ведьма не ошибается. Ни единого промаха за тысячу лет. Никогда, — он покачал головой. — И все же я чувствую, что ты не похожа на Катерину. Когда она целовала меня, я чувствовал лишь холод. А твой поцелуй был горячим.
Джулия изучала его.
— У тебя глаз все еще черный.
— Сильные эмоции пробуждают голод. Гнев, боль или… или желание, — его взгляд упал на ее губы. — Я больше никогда не должен целовать тебя. Это слишком опасно.
— Опасно?
Он кивнул.
— Эван — по-прежнему твой возлюбленный. Даже если ты изменилась, — он набрал в грудь воздуха. — Возможно, в разных жизнях характер не обязательно должен оставаться тем же самым. В таком случае я рад за него. Мой брат — счастливчик.
Генри все так же был уверен, что она предназначена Эвану. Это возможно? Если отбросить все странности, с которыми Джулия столкнулась за вечер, готова ли она хотя бы предположить, что их слова — правда? В конце концов, она же не верила, что вампиры реальны. И вот они. Она их своими глазами видела, и даже при большом желании не смогла бы ничего отрицать. Может, и с вечными возлюбленными также? Нравится ли ей идея о том, что в мире есть мужчина, с которым ей предназначено прожить целую вечность? О да. Джулия никогда не влюблялась и уже думала, что с ней такого не произойдет. Но может, она выискивала в парнях недостатки, не позволяя себе ни с кем сближаться, потому что ждала, когда же наступит этот вечер? И ее возлюбленный наконец-то найдет ее?
Если Джулия готова в это поверить, значит, ее возлюбленный — Эван.
Но он ей даже не нравится. Пусть он достаточно привлекателен, но она не чувствовала с ним глубокой, настоящей связи.
«Вроде той, что возникла между тобой и Генри?» — спросила она себя, зная, что в этом нет смысла.
«Да, что-то в этом духе», — тут же ответила она самой себе.
— Так что же нам теперь делать? — нарушила напряженную тишину Джулия.
Генри по-прежнему не сводил с нее взгляда.
— Прости за то, что я тебе наговорил.
— За что там прощать-то?
— Я ведь сказал, что ты непривлекательная… Я солгал. Ты очень красивая.
— Но с Катериной мне все равно не сравниться.
— Ее красота была ледяной. Недосягаемой. А ты… — Генри опустил взгляд туда, где он все еще касался Джулии, — …очень даже осязаемая. — Он сглотнул. — По-прежнему меня боишься?
— Наверное, стоило бы, но я перестала бояться примерно в то же время, как атаковала твои губы.
— Понятно, — его челюсти сжались. — Кажется, у меня появилась большая проблема. Видеть тебя с моим братом. Знать, что вместе вы обрели счастье, — он тряхнул головой, словно пытаясь отбросить эти мысли. — Не понимаю, что со мной происходит. Никогда прежде такого не чувствовал.
— Я тоже.
Их взгляды пересеклись.
— Никогда?
Она лишь покачала головой.
И в ту же секунду почувствовала нечто очень странное — внутри словно затянулась какая-то пружина.
— Что случилось? — Дыхание Генри участилось. — Это же не могло быть то, о чем я думаю.
— Ты тоже почувствовал, будто мы две детальки конструктора Лего, которые только что соединились?
— Ага, именно, — Генри опустил руки и медленно отодвинулся от Джулии. — Ты не моя. Ты принадлежишь Эвану.
— Я никому не принадлежу.
«Разве что тебе», — мысленно поправилась она. И нахмурилась.
И что, черт возьми, с ней творится? Все не так. Она вовсе не соединилась с Генри. Они же едва познакомились, причем при очень необычных обстоятельствах, если не сказать больше. Джулия не верила в любовь с первого взгляда, особенно направленную на четырехсотлетнего вампира с большим ножом. И в возлюбленных она тоже не верила.
Не верила. И никогда не поверит.
И все же…
«Нет, — строго сказала она себе. — Просто нет».
Хотя… не исключено, что…
— Это все в корне неправильно, — через секунду выдавил Генри, и на его лице отразилась малая часть той паники, что чувствовала сейчас Джулия. — Не может быть двоих возлюбленных. Такого никогда не случалось.
— Тогда, думаю, у нас проблема.
Генри кивнул. Обуреваемый противоречивыми эмоциями, без лишних слов, он вдруг бросился к Джулии и сгреб ее в объятия.
— Вели мне остановиться. Вели мне уйти и никогда больше к тебе не приближаться.
— Поцелуй меня, — потребовала она.
