испытывают неприязнь к ней по причинам, которые плохо обоснованы, и в конце, обречены на поражение.
Классовая борьба настольных систем
Теперь, когда третий рельс крепко ухвачен (идиома, имеется в виду токопроводящий рельс линий метро, назначение которого для многих пассажиров не вполне очевидно — прим. перев.), неплохо отметить некоторые факты: как всякая публично торгующая, коммерческая корпорация, Microsoft, фактически, позаимствовала кучу бабок от некоторого количества людей (акционеров) для участия в цифровом бизнесе. Как должностное лицо этой корпорации, Билл Гейтс ответствен только за то, чтобы максимально увеличить возврат инвестиций. Он сделал это невероятно хорошо. Любые действия предпринятые Microsoft в этом мире — любое программное обеспечение выпущенное ими, к примеру — в основном тот эпифеномен, который не может интерпретироваться или пониматься иначе, как отражение исполнения Биллом Гейтсом его одной и единственной обязанности.
Из этого следует, что если Microsoft продает товары, которые эстетически непривлекательны, или, что не работают очень хорошо, — это не означает, что служащие корпорации (соответственно) филистимляне или полудурки. Потому что у заправилы великолепного менеджмента Microsoft представляют, что они могут сделать больше денег для их акционеров, выпуская вещи с очевидными, известными несовершенствами, чем делая их красивыми или безбажными. Это бесит, но (в итоге) наполовину бесит не так, как вид «Яблока», что беспечно и неумолимо уничтожает себя.
Враждебность к Microsoft не трудно обнаружить в Сети, и она бывает двух сортов: обиженные люди, которые чувствуют, что Microsoft слишком мощна, и высокомерные пацаны, которые полагают ее приставучей. Это полностью аналогично зениту Коммунизма и Социализма, когда буржуазию ненавидeли с обеих сторон: пролы, из-за того, что она захапала все деньги, и умники из образованных, из-за ее стремления, тратить эти деньги на стрижку газонов. Microsoft — само воплощение современного высокотехнологичного процветания — кое, к слову, вполне буржуйское — и, поэтому притягивает все те же ябеды.
Открытие «экрана-заставки» Microsoft Word 6.0 подводит этому итог очень наглядно: когда вы запустили программу, вас потчуют изображением дорогой лаковой авторучки, покрывающей пару листов бумаги смешной писаниной. Очевидно намеренье сделать вид программы классическим, что возможно сработало бы для некоторых, но не прошло со мной, поскольку ручка была шариковой, а я в натуре «авторучной пацан». Если бы «Яблоко» так поступило, они использовали бы авторучку Мон-Блан, или может быть китайскую каллиграфическую кисть. И я сомневаюсь, что это вызвало бы проблемы. Недавно я потратил время на переустановку Windows NT на одной из своих домашних машин, и много раз пришлось открывать «Панель Управления». По причинам, которые трудно постичь, эта иконка состоит из изображения столярного молотка и долота или отвертки, уложенных поверх конторской папки.
Эти эстетические оплошности дают один почти неуправляемый повод поугорать над Microsoft, но снова, это все под вопросом — если Microsoft провела испытание возможных альтернатив изображения на фокус-группе, они вероятно обнаружили, что среднее число заурядных служащих связывают авторучку с изнеженными снобами от управления и были бы рады шариковой. Аналогично, заурядным пацанам, лысеющие папики мира сего, которые вероятно несут основную тяжесть установки и поддержания домашних компьютеров, вероятно лучше представляют столярный молоток — возможно, потому что подумывают попробовать один из них на своих упрямых компьютерах.
Это — единственный способ, каким я могу объяснить определенные специфические особенности современного рынка операционных систем, как например, что девяносто процентов всех клиентов продолжают покупать семейные фургоны Microsoft, пока даровые танки только ждут своих хозяев, прямо через улицу.
Строка единиц и нулей не была той штукой, какую Билл Гейтсу трудно распространить, буде он просек фишку. Самое трудное было продать это — убеждая клиентов, что они действительно получили что-то взамен своих денег.
Каждый, кто когда-либо покупал некую софтину в магазине, имел забавный опыт переноски запакованной коробки домой, вскрытия оной, показывающего, что это 95 процентный воздух — с дальнейшим выбросом небольших карточек для партийных взносов и кусочков мусора, и загрузкой диска в компьютер. Конечный результат (после того, как вы потеряли диск) — ничего, кроме некоторых картинок на компьютерном экране, и некоторых возможностей, которых не было там прежде. Иногда даже этого вам не дано — что у вас есть, так это строка сообщений об ошибках взамен. Но ваши деньги определенно уплыли. Теперь мы почти привыкли к этому, но двадцать лет тому назад это было очень рискованное предприятие. Билл Гейтс по крайности заставил его работать. Он заставил это работать не продавая наилучшее программное обеспечение или предлагая самые низкие цены. Взамен он как-то заставил народ верить, что они чего-то поимеют в обмен за свои кровные.
Улицы каждого города в мире заполняются этими неповоротливыми, трескучими фургонами. Каждый кто не обладает таким, чувствует небольшой уезд крыши, и удивляется, назло себе, не пора ли прекратить сопротивление и купить оный; каждый кто обладает — уверен, что он приобрел какую-то реальную собственность, даже когда тачка пребывает на подъемнике в автосервисе.
Все это вполне совпадает с членством в буржуазии, которая — так же сообразительна, как и состоятельна. И понятно, почему Microsoft обычно атакуют в Сети, с обеих сторон. Люди, которые склоняются чувствовать себя бедными и угнетенными, объясняют все действия Microsoft, как зловещий оруэлловский замысел. Люди, которые любят представлять себя интеллектуальными и технически грамотные пользователи сходят с ума от серости «Окон».
Ничего нет более досадного для умных людей, чем видеть кого-то, богатого достаточно, чтобы познать лучшее, таким липучим — если не представить, в следующий момент, что они вероятно знают, что они липучие и им просто все равно — они собираются оставаться липучими, и богатыми, и счастливыми навсегда. Microsoft, значитца, так же относится к элите Кремниевой Долины, как простаки из Беверли-Хиллз к своему нервному банкиру, мистеру Дрисдейлу — который раздражен не столько тем, что Клампеты поселились пососедству, как знанием, что, когда Джетро исполнится семьдесят, он все еще будет говорить как деревенщина, носить грудничковый слюнявчик, и все еще будет не прочь стать гораздо богаче, чем мистер Дрисдейл.
Даже железо, на котором «Окна» идут, в сравнении с машинами, выпущенными «Яблоком», выглядит похожим на белый мусор, и все еще по большей части им и является. Причиной явилось то, что «Яблоко» было и остается железячной компанией, пока «Мелкорухлядь» была и осталась чисто софтовой. «Яблоко» следовательно получило монополию на аппаратные средства, которые ваще могут выполнять MacOS, поскольку «Окно-совместимые» аппаратные средства приходят со свободного рынка. Свободный рынок кажется, решил, что люди не заплатят за крутые на вид компьютеры; изготовители железа для «ПиСи», которые нанимают разработчиков, чтобы придать своим вещам отличный («от других», — прим. перев.) вид, видят свои часы обнуленными изготовителями клонов с Тайваня, впаривающими ящики, которые выглядят как воздушные фильтры на передке чьего-то трейлера. Но «Яблочники» могли бы делать свои железяки так прикольно, как им этого бы хотелось, и просто накручивать цены своим безотказным потребителям, подобным мне. Только на прошлой неделе (Я пишу это предложение в раннем январе 1999-го) технологические колонки всех газет заполнялись льстивыми обзорами о том, как Apple выпустила iMac в различных вариациях новых цветов, типа Черничного и Мандаринового.
Apple всегда настаивала на аппаратной монополии, за исключением краткого периода в середине 1990-х, когда они позволили клонмейкерам конкурировать с собой, прежде, чем впоследствии вновь вывести их из игры. Железо в Macintosh было, следовательно, дорогим. Вы не откроете его и не подурачиетесь с ним, поскольку эти действия могут отменить гарантию. Фактически первые «Маки» специально разрабатывались, чтобы заруднить вскрытие — вам нужен комплект экзотических отмычек, которые можно было купить по объявлению, которые начинала появляться на обратных страницах журналов через несколько месяцев после того, как Mac появился на рынке. Эта реклама всегда имела определенный душок неблагонадежности,
