— Аппетитно пахнет! — Уна открыла дверь и стала демонстративно нюхать воздух. — Голодная я, как тысяча волков.
— Где это ты была весь день? — поинтересовался капитан Лея.
— В Меллужи.
— Одна? Что же ты там делала?
— Ходила по пляжу и думала.
— Под дождем?
— Штормовое море у Райниса тоже рождало великие мысли.
— И какие же идеи тебя снова посетили? — Капитан Лея подозрительно посмотрел на внучку.
Уна, набив рот хлебом и жареным мясом, притворилась, что не может ответить.
Магдалена поставила картошку на огонь.
— Где мама? — спросила Уна.
— Что мать, что дочь — шастают невесть где, — проворчал старый капитан.
— Магдалена, выйдем на минутку. Не сердись, капитан, это наша тайна.
— Я все ходила по пляжу, ходила и думала, — прошептала Уна, — Мы со всем этим делом зашли в окончательный тупик. Как ты думаешь, Атис не сочтет нас предательницами, если мы обо всем расскажем маме? Ты ведь знаешь, какой он принципиальный!
— И из-за этого ты весь день бродила по берегу моря?
— Не только из-за этого, — Уна покраснела. — Тебе нравится Атис?
— Что значит нравится? — Магдалена пожала плечами. — Он всегда выручит, не хамит, в общем, он нормальный парень.
— Я тоже так считаю. Стоит с ним дружить, правда?
— А мы и так дружим! — Магдалена недоуменно посмотрела на Уну.
— Нет, по-настоящему, ну, как мы с тобой. Ничего не скрывать друг от друга. Но мальчикам не нравятся такие девочки, как я, — рыжие, с веснушками, и нос курносый, как у пекинской собачонки… — Уна выразительно шмыгнула носом.
— Не говори глупостей. Мне ты очень нравишься, и Атису тоже.
— Откуда ты знаешь? — Уна посмотрела на сестру.
— Он мне сам сказал. Жалко, говорит, что у него нет такой умной, смелой и красивой, да, красивой, сестры, как ты.
— Ну ты и напридумаешь! — Уна так покраснела, что исчезли даже веснушки.
Иветта Лея вернулась домой в таком же мрачном настроении, как и ее дочь.
— Не достает одного или двух звеньев цепочки, и тогда все стало бы на свои места, — сказала она за ужином.
— Мама, надо поговорить! — обратилась к ней Уна.
— Через полчаса мне надо быть в одном месте, машина внизу ждет. А что, это так важно?
— Очень.
— Хорошо. Встретимся завтра в двенадцать у вас в штабе.
В это время Айвар, дрожа от холода, самоотверженно нес вахту и досадовал в душе на Атиса, который бросил его одного в столь поздний час. Но покинуть пост он не осмелился. Когда вы прочитаете записанное Айваром в тетради «Таинственная находка», то сами убедитесь, что действовал он правильно.
«Сообщает Айвар. Было очень темно. В 23.07 появился Длинный и мужчина лет тридцати пяти в джинсах и клетчатой рубашке. Длинный вызвал из комнаты Бубнового Туза. Они говорили так тихо, что все расслышать не удалось.
— Потребуется хотя бы четверо надежных парней, — произнес незнакомец.
— Я, Длинный, ты, кто еще?
— Может быть, Гирт?
— Этот молокосос в штаны наделает от страха. Лучше Конопатый.
— Нужны резиновые перчатки.
— Инструменты есть?
— Полный комплект.
— … пять кусков…
— Всего-то? И руки марать не стоит.
— Каждому. А может, и больше.
— Сходи выясни! «Дом стражника», пятая квартира. Соседка глухая тетеря. Придешь завтра около восьми! Длинный останется у меня, пусть проспится. Для такого дела нужна ясная голова.
В 23.30 возле дома остановилась патрульная машина. Компания в это время играла в карты, так что было тихо.
00.08. Все разошлись. Промерз до костей. Мама наказала меня — не возьмет в воскресенье за грибами. Ну и не надо!»
Иветта Лея обещание сдержала. На следующий день ровно в двенадцать на своей служебной машине она подъехала к штабу ДНД. Янис Клява и юные друзья милиции ее уже ждали.
— Да, ну и кашу вы заварили, — выслушав рассказ юных сыщиков, сказала майор милиции Лея. — Надо было сразу же, как только стало известно о драгоценностях, сообщить товарищу Кляве или в ближайшее отделение милиции. Тогда бы все, найденное в старой кровати, давно было в надежном месте. Романы Конан-Дойля, Агаты Кристи, Сименона и других авторов никого еще настоящим сыщиком не сделали. Подрасти надо, закончить школу, получить соответствующее образование, только тогда вы сможете думать о работе следователя.
— Просто несправедливо, что в специальную школу милиции не принимают девочек, — возмущенно сказала Уна. — Я умею нападать и защищаться точно так же, как любой мальчишка.
— Это правда, — подтвердил Атис.
— Возможно, когда ты подрастешь, правила приема изменятся. — Иветта Лея обняла дочку. — А теперь предоставим действовать милиции, времени у нас не так уж много.
Майор Лея и Янис Клява сели в машину и уехали.
— Именно сейчас, когда начинается самое интересное, нам прочитали мораль и оставили с носом, — Ивар был страшно раздосадован.
— Задерживать воров мы ведь не имеем права, — успокоил его Атис.
— А дзюдо? — В душе Ивар был все еще мушкетером.
Произойдет ограбление или нет? Этот вопрос занимал не только наших сыщиков, но и оперативную группу милиции. Атис, Ивар, Айвар и Уна горели желанием действовать, а не сидеть сложа руки и ждать, чем все закончится. Поэтому они решили еще раз обойти места событий. Магдалена предпочла поехать с капитаном в Саласпилсский ботанический сад осматривать новые сорта георгинов.
Наша четверка прежде всего завернула на улицу Сабулю. Сад Голдбаума выглядел пустынным и заброшенным. Розы, за которыми так заботливо ухаживала его жена Анни, заросли травой.
— Помните, как мы его подозревали, — заметила Уна.
Ярко светило солнце. В садах зацвели первые осенние цветы. В беседке, где вчера прятался Айвар, сидели трое мужчин и играли в домино. На полуразвалившемся столике стояли три недопитые бутылки пива. Окна в квартире Бубнового Туза были закрыты, и даже шторы задернуты. Только через кухонное окно можно было рассмотреть остатки вчерашнего пира — пустые бутылки, банки из-под консервов, грязную посуду, которыми был заставлен стол.
Во дворе «Дома стражника» Марис со своими друзьями, как обычно, играл в волейбол. Гараж Иванова уже подводили под крышу.
— Ответа из газеты не было? — поинтересовался Айвар.
Марис махнул рукой.
— Сыграем! — предложил Айвар. — Четыре на четыре.
— Идет!
Вначале удача сопутствовала хозяевам, но потом наша четверка так разыгралась, что счет стал равным.
В пятнадцать часов пять минут с пустой хозяйственной сумкой из дома вышла мать Гирта. Через час
