привычная жизнь. Перед ней Алана, сидящая за столом. Еще не поздно развернуться, уйти отсюда подальше и забыть, что она побывала в этом месте.
Но Сьюзан не ушла. Она не привыкла останавливаться на половине дороги. Раз все-таки переступила порог шатра, то нужно идти до конца.
Сьюзан медленно подошла к столу и села на свободный стул. Сейчас она не отрываясь смотрела на Алану. Блики света бегали по лицу прорицательницы, ежесекундно меняя его выражение. Казалось, что она строит рожи, как шаловливый ребенок перед зеркалом.
Это всего лишь игра теней, успокоила себя Сьюзан.
— Что ты хочешь узнать? — после некоторого молчания спросила прорицательница.
Руки ее лежали на столе, и Сьюзан невольно посмотрела на них. Длинные пальцы, на среднем огромное кольцо с желтым камнем, в котором отсвечивается огонек свечи. Кажется, что на руке у нее не обыкновенное кольцо, а маленький костер.
Сьюзан пожала плечами.
— Не знаю. Наверное, ничего. Я не верю в предсказания.
Алана улыбнулась, пальцы рук ее приподнялись над столом и напряглись. Так напрягаются пальцы у пианиста, готовящегося взять аккорд. Через мгновение пальцы снова легли на стол.
— А в них и не нужно верить. Предсказания исполняются вне зависимости от веры, — медленно, чуть ли не по слогам, произнесла она.
— Да? — хмыкнула Сьюзан. — Тогда просто расскажите о моем будущем. Раз я сюда зашла.
— Нет, я не могу тебе просто рассказать. Ты должна у меня спросить. А я отвечу.
Сьюзан вдруг вспомнила передачу, которую смотрела несколько дней назад по телевизору. Мэтью Хоггард беседовал с экстравагантной дамой, которая написала книгу о гадании и гадалках. Сьюзан не запомнила ни ее имени, ни названия книги, но то, о чем говорила гостья Хоггарда, помнила. Та сказала, что на любой заданный вопрос уже существует ответ, хранящийся в каких-то особых сферах. Гадалки всего лишь извлекают этот ответ и сообщают его.
Еще дама из телевизора обещала научить зрителей, как определять, истинная прорицательница перед ними или шарлатанка. К сожалению, Сьюзан этого так и не узнала. Пришел Роберт, и ей стало не до передачи.
— И что я должна у вас спросить? — Сьюзан решила продолжить игру. Раз она зашла в этот шатер, то не стоит останавливаться.
— Разве я могу знать, что в будущем тебя интересует? — вопросом ответила Алана. — Не торопись, спроси о том, что тебя по-настоящему интересует. Задай вопрос о самом главном, самом важном для тебя.
В настоящий момент Сьюзан интересовал лишь один вопрос. Его-то она и решила задать:
— Стану ли я руководителем отдела продаж?
Прорицательница дернулась, моргнула.
— Не о том ты, милая, спрашиваешь, не тот вопрос задаешь, — прошептала она.
Сьюзан пожала плечами.
— Как не тот? Именно этот вопрос для меня самый важный в настоящий момент. Назначат меня руководителем или нет?
— Ты в этом уверена?
— Да.
Алана сложила ладони перед грудью, дунула в них и, постепенно разводя руки в стороны, подняла их над головой. Потом резко уронила на стол и сказала:
— Нет!
Теперь дернулась Сьюзан.
— Нет?! Я не получу новую должность?! — воскликнула она.
— Нет, — повторила Алана.
— Ну и ладно, — пробормотала Сьюзан и встала. И зачем она слушала бредни шарлатанки? Откуда та вообще может знать, какое решение вынесет совет директоров компании? Об этом не знает даже мистер Бали, который в курсе всех дел «Бьюти».
— Сколько я вам должна? — спросила Сьюзан, раскрывая сумочку.
— Каждый платит столько, сколько считает нужным, — ответила Алана.
Сьюзан считала, что за шарлатанство платить вообще не стоит. Но и уйти просто так она не могла. Сьюзан достала из кошелька пять долларов и положила их перед Аланой.
— Этого достаточно?
Алана молча смотрела на Сьюзан. Сьюзан пожала плечами и направилась к выходу. Но, не дойдя до него нескольких шагов, остановилась и, помедлив секунду, повернулась к прорицательнице.
— И вы знаете, почему я не получу эту работу? — спросила она.
— Да, знаю. — На лице Аланы не дрогнул ни один мускул. — Через две недели ты умрешь.
— Ну это уже слишком! — воскликнула Сьюзан и стрелой вылетела из шатра.
Сама виновата, сама виновата! — шептала про себя Сьюзан, быстрым шагом удаляясь от бордового в золотых звездах шатра. Она ругала себя последними словами за то, что поддалась на уговоры этой так называемой прорицательницы и зашла в шатер. Разве можно верить шарлатанам? И пять долларов ни за что ни про что отдала, и себе настроение испортила. И кто, интересно, дает разрешения на такие аттракционы? В полицию на них заявить надо.
«Ты умрешь…» — сказала эта странная женщина. Ерунда какая! Да кто знает об этом? Кто может об этом знать? Никто не может этого знать! И не стоит об этом думать.
А если забивать себе голову подобными мыслями, то умереть, может, и не умрешь, но в психиатрическую клинику с помутнением рассудка попадешь точно. А туда Сьюзан попадать не собиралась.
Не дойдя несколько шагов до ворот парка, Сьюзан резко развернулась и, возбужденно размахивая руками, зашагала обратно.
— Я ей все скажу, я так не оставлю, я ей покажу… — шептала она, хотя вряд ли осознавала, что собирается сделать с прорицательницей.
Та сидела за столом в той же позе, в какой и оставила ее Сьюзан. Спина прямая, руки сложены на столе, глаза устремлены вперед, прямо на Сьюзан.
Не сбавляя шага, Сьюзан в мгновение ока подлетела к столу.
— Да какое право вы имеете такое говорить?! Я на вас жаловаться буду! Да вас в тюрьму посадят за шарлатанство!
Алана ее не перебивала. Вскоре из Сьюзан вышел весь пар, и она, замолчав, устало опустилась на стул. Руки ее дрожали, и она, чтобы успокоить дрожь, зажала их между коленками.
— Зачем вы сказали, что я умру? — тихо спросила Сьюзан.
— Ты спросила, я ответила, — спокойно произнесла Алана.
— Откуда вы это знаете?
— Просто знаю и все. Как знаю, что сегодняшней ночью будет сильная гроза. Как знаю, что на субботних скачках выиграет Букетик.
— Что? — не поняла Сьюзан. — Какой букетик?
— Не знаю, — пожала плечами Алана. — Я не обязана разбираться в своих предсказаниях. Я просто говорю то, что встает перед моими глазами.
— Какие глупости! — воскликнула Сьюзан. — И я глупая, что сижу тут и слушаю ваши бредни!
Сьюзан вскочила со стула, выбежала из шатра и, не сбавляя темпа, заспешила в сторону своего дома.
На улице стояла жара, на небе ни облачка, ничто не предвещало грозы.
Сон был тревожный и липкий. Сьюзан осознавала, что спит, но никак не могла вырваться из объятий дремы.
Ей снилось, что она заперта в каком-то пространстве, больше всего напоминающем бочку больших размеров. В бочке было темно. Лишь сверху, сквозь узкую щель, проникал чуть видимый лучик света,
