— Ну конечно, хозяин ты мой, тебе за починку лодки счетовод полный трудодень начислит, как большому.
— А я и есть большой.
— Ну конечно, и совсем даже огромадный, и силушка почти как у отца!
И Марфа, схватив на руки сына, как маленького, вдруг начала обнимать и целовать его, обливая слезами, чем очень смутила Мику.
Когда Марфа вышла из дому, торопясь к своим подопечным телятам, соседки, завидев ее заплаканные глаза, стали жалеть:
— Ой, Марфушка, да как же ты жить теперь будешь? Как их прокормишь? Ну двое— это еще ничего, а третий рот лишний!
— Как это лишний? — осадила их Марфа. — Вы у ласточки в гнезде птенцов считали, сколько их там?
— Бывает по четверо. Да ведь то ласточка!
— Соседушки, милые, если ласточка четверых выкармливает, неужто же я слабей малой птицы? Что вы, желанные мои, полно вам!
И Марфа, отвернувшись, пошла легкой походкой, как будто и не уставала она, от утренней до вечерней зари работая без отдыха.
В тот же день дед Аким, словно ненароком встретив Марфу, сказал ей:
— Ты вот что, имей в виду, у нас есть в правлении такое решение: кто раненых возьмет на долечивание, мы таким будем дополнительно харчей выдавать. Мясца, маслица, медку. В счет военных поставок, так сказать.
— Ой, да что вы, дядя Аким, военное пусть для войны, мы своим семейством и так прокормимся.
— Дело ваше, однако имей в виду…
В СТРАНЕ МАЛЬЧИШЕК НА ДЕРЕВЯННЫХ НОГАХ
Панасу снилась сказочная страна, где все ребята ходят на деревянных ногах, и он среди них главный мальчишка. А когда проснулся, увидел рядом свои костыли, понял, что это только сон, и хотел по привычке повернуться к стене. Но какой-то шум и крики на улице привлекли его внимание. Взглянув в окно, Панас так и замер: приснившиеся ему мальчишки резвились перед ним наяву.
Вооружившись пиками и саблями, они наскакивали друг на друга, сшибались, падали и снова налетали с воинственным возгласами.
Сражались мальчишки весело, без злобы. Ломали копья и тут же выхватывали новые из ближайшего плетня. И что самое удивительное, все как один на высоченных деревянных ногах.
Их крики и возгласы были необыкновенны. Панас не понял ни слова. Здесь говорили на каком-то неизвестном ему языке, не похожем ни на немецкий, ни на английский, которые Панас учил еще до войны. «Что за страна? Что за обычаи? Куда я попал?» Панас стал торопливо одеваться. И, видя, что ни сестер, ни санитарок нет, быстро схватил костыли, и поспешил на улицу.
И только он показался на крыльце, как завидевшие его мальчишки закричали:
— А вот и Панас, обскачет всех нас!
Вот диво — они его знали и ждали. Панас вежливо улыбнулся, соображая, не приглашение ли это на турнир для испытания его ловкости и храбрости?
Не успел это подумать, как из толпы выделился скуластый мальчишка, щедро изукрашенный веснушками, и подтащил к крыльцу длинные деревянные ноги, как подводят коней.
— А ну попробуй вот эти ходули!
Ага, оказывается, их ноги-кони назывались красиво— ходулями. Это совсем не то, что костыли, Панас смело оседлал их, у него даже дыхание захватило, когда он очутился высоко над землей. Было чудесно, как на коне. Одна нога упиралась в дощатое стремя подошвой, другая — коленом. Зажав изогнутые дужки под мышками и крепко ухватив ходули руками, можно было шагать куда угодно по-великански.
— Ну как, любо тебе? — спросил скуластый мальчишка.
— Любо.
— Это сделал я, Мика, — представился рыцарь, а помогал мне Юка. И он указал на своего товарища.
Необыкновенные имена Панасу понравились. И странное русское слово «любо» тоже. И мальчишки, так необыкновенно поднявшиеся над землей, тоже понравились. Ах, вот бы и жить среди них! Ничуть не стыдно, что ты на костылях. Вон как все мальчишки радуются, вскочив на деревянные ноги, и называют их ходулями— от хорошего слова «ходить», а не от противного «костылять».
Панас быстро освоился и крикнул какому-то безвестному оруженосцу, бегающему пешком:
— Пику мне!
Оруженосец вытащил из груды оружия пику подлинней и протянул, сказав что-то ободряющее на незнакомом языке. Очевидно, русскими словами владели только посвященные в рыцари.
Панас сразился с Микой для пробы и выбил его из седла. А пика от удара разлетелась в куски. Оказывается, это грозное оружие вдруг превратилось в подсолнечный стебель, полый внутри.
Все было волшебным в этой стране!
Вдоволь наигравшись в богатырские игры, рыцари-побратимы пошли в какой-то дом, сложенный из бревен, с крышей, поросшей зеленым мохом. Здесь они подкрепились необыкновенно вкусной едой из общей чаши.
Чаша была глиняная, древняя, украшенная по краям узором. Ее наполнял какой-то богатырский напиток, так и шибавший в нос. Поверх плавала беловатая пена, похожая на сметану. Но это была не сметана — она обжигала рот так же, как и кусочки какого-то овоща, накрошенные в чашу.
— Хорош квасок, прочищает носок! — подмигнул Панасу тот самый старец с зеленой бородой, что привез его в необыкновенную страну.
Он держался как король, пригласивший к своему столу отважных рыцарей. Сам нарезал куски от круглого каравая и оделил им гостей.
— Отведай, Пан, хлебушка, он всем пищам дедушка, — сказал старец, укоротивший имя Панаса, очевидно, по обычаям своей страны.
Присматриваясь ко всему, Панас обратил внимание еще на одну особенность — девчонки держались отдельно от мальчишек. И почему-то хоронились от солнца и ветра, закрывая лица платками до самых глаз. Вели себя, как женщины старого Востока, а в то. же время носили красные галстуки!
— Что это значит? Почему они так? — спросил Панас.
— О, это большая тайна, которую нельзя выдавать взрослым, — шепотом предупредил его Мика. — Ты ничего не знаешь про чертеж лица?
— Нет.
— Тогда слушай Пан. — И Мика поведал ему тайну Светлан, Людмил и Тамар.
После этого открытия Панас проникся уважением к девчонкам этой страны, не меньшим, чем к ее славным мальчишкам.
Вскоре он совсем освоился и так овладел искусством хождения на деревянных ногах, что отважился на дальний поход. Его можно было совершить только на ходулях. Вообразите такую местность: болота, болота, а среди них кочки. А вдали зеленеют сосновые гривы на песчаных буграх. И там драгоценные клады. А как к ним добраться?
Можно, но трудно. Надо перешагивать болотные провалы, ступая с кочки на кочку. Но кочки редковаты, а провалы, наполненные тиной, широки. Ничего, стань на ходули и шагай. Да только не спотыкайся. И сколько бы ни орали тебе под ноги лягушки: «К нам, к нам, ах, тина какова, какова!»— не поддавайся на уговоры жабьей породы. Ничего нет хорошего вываляться в болотной тине, хотя говорят, будто она целебная.
Панас избежал всех опасностей и возвратился с песчаных холмов с полной вязанкой сосновых веток за плечами.
