своем обалденном теле и нечестивых голубых глазах.
— Рада бы услужить, да нечего добавить к этому. — Схватив свою сумочку, она привычно взяла Эдварда под руку. — На самом деле это не мое мнение — я одолжила его у Аннет.
— У твоей секретарши? Ха! Я всегда считал, что у этой бабенки замечательное восприятие.
Конни рассмеялась.
— К тому же это фантастическая машинистка. — Она прислонилась к стене и зевнула в ожидании лифта. — Ух, — выдохнула она. — Ты пришел как раз вовремя. Джейн занялась своим любимым делом — выкручиванием рук.
— За этим и звонила? Насела на тебя по поводу твоего холостяцкого положения?
— Нет, у нее хорошая новость. Наилучшая. Она забеременела! Доктор говорит, она в отличном состоянии, и ребенок должен родиться в мае.
Эдвард посторонился, пропуская Конни в лифт.
— Потрясно. Гарри, должно быть, в восторге. Он же замечательный учитель и любит детей, так что станет превосходным отцом.
— Я сама трепещу от восторга. Есть только одно 'но'. Теперь, когда мое семейство перестанет волноваться по поводу того, что Джейн никак не может зачать, оно насядет на меня. 'Бедная старая дева Корнелия вкалывает на своей работе в Вашингтоне, так как не может подцепить мужика, который позаботился бы о ней'.
Эдвард ухмыльнулся.
— Ну, дорогуша, ты должна смотреть фактам в лицо. Меньше чем через два года тебе будет тридцать, и твои шансы подхватить мужика катастрофически тают. Черт, могу поспорить, если приглядеться к тебе на свету, наверняка можно увидеть седые волосы и морщинки.
— Еще несколько недель вроде последней и для этого не нужно будет разглядывать меня на свету.
Они вышли в нижний холл.
— Тяжелая была неделя? — спросил Нед с искренним сочувствием.
— Да нет, отличная неделя, но очень напряженная. — Она расплылась в улыбке не в силах дольше скрывать свою радость и даже гордость за свои успехи. — Я подыскала домоправительницу для президента Всемирного банка. К тому же он выбрал наше предложение по обслуживанию всего комплекса банковских офисов.
— Ну, поздравляю, Конни! — Объятие Неда было искренним. — Я-то знаю, сколько усилий тебе стоило заполучить этот контракт.
Она попыталась выглядеть воплощением скромности, но ей это не удалось.
— Руд сделал меня младшим компаньоном и дал пятитысячную прибавку.
— Ну, это следует отпраздновать. С шампанским, в изысканном французском ресторане, с танцами под звездами…
Она застонала.
— Не соблазняй меня, Эд. Я слишком устала. Что-то большее, чем 'Мама Мария', мне сегодня не по плечу. Мне нужны шум и звон тарелок, чтобы не заснуть. В величественном ресторане я кончу тем, что уроню голову в тарелку с фаршированной перепелкой.
— О'кей. Прибережем величественность для следующего уик-энда.
Сердце Конни вздрогнуло от предвкушения — идея приодеться как следует и выбраться 'на разграбление города' вместе с Недом показалась ей весьма соблазнительной.
— Неплохо бы, — согласилась она и погрузилась в приятные размышления о предстоящем вечере.
Эдвард заговорил решительным тоном:
— Значит, в субботу в восемь. Это уже свидание. Я заеду за тобой к тебе домой.
Они вышли на улицу. Тротуар бурлил пешеходами, проезжую часть заполняли бампер к бамперу легковушки, грузовики и фургоны. В любое время дня и ночи в Джорджтауне было полно дипломатов, врачей, студентов и особенно туристов, так что его узкие, мощеные улочки становились практически непроходимыми.
Конни окинула эту сцену опытным глазом и бросила:
— Нет смысла ловить такси.
Эдвард согласился:
— До ресторанчика всего десять кварталов, и вечер располагает к прогулке. Не жарко и не холодно. Ни влажности, ни ветра, а закат восхитительный. — Он удовлетворенно вздохнул. — Люблю осень.
Конни покрутила головой, чтобы ее обдул приятный вечерний ветерок.
— Сентябрь и октябрь очаровательны. Одна беда — за ними следуют пять месяцев дрянной зимы.
Она уверенно просочилась сквозь оркестр уличных музыкантов и стайку студентов, подбадривавших молодого парня, который балансировал пустыми банками из-под пива на голове. Конни рассмеялась, стряхивая с себя усталость, и схватила Эдварда за руку.
— Я так рада, что ты навестил меня. Я скучала по тебе. Что ты поделывал последние две недели?
— Подыскивал еще одного помощника, пытался разобраться в новой компьютерной программе, которая по идее может сэкономить чуть ли не половину времени расследования, но вместо этого доводит до белого каления весь мой персонал. Да, и защищал Невила Хесса, обвиненного в убийстве, правда, без особого успеха.
Она внимательно посмотрела на него, зная, как его беспокоило это дело.
— Что, уже объявили приговор?
— Нет, суд еще не закончился, но, похоже, обвинение убедило присяжных в виновности Невила — это видно по их лицам.
— Что-то в газетах ничего не было о деле Хесса…
— А что в нем особенного? — Не без горечи откликнулся Эдвард. — Что такое одно убийство для города, в котором происходит с десяток убийств каждый месяц? Связанные с наркобизнесом перестрелки случаются так часто, что уже не привлекают внимания. История Невила не интересна никому, кроме его матери и сестер, а они не сомневаются, что его осудят, несмотря на то что он никого не убивал.
— И ты с ними согласен? Ты действительно веришь в его невиновность?
— Никого из выросших в Анакостии нельзя считать невинным. Пацаны в этом районе родятся беспризорниками. А Невил — способный парень, не бросил школу, и если суд его оправдает, в мае окончит ее с отличием. Бог свидетель, он сам по себе чудо. Может, он и подворовывал в магазинах, не исключено, выхватил пару сумочек. Но я уверен: он никого не убивал в ту ночь. Бедному пацану просто не повезло — он оказался не в том месте и не в то время, и сейчас ему грозит пожизненное заключение за преступление, которого он не совершал.
— Я думала, ты нашел свидетелей, видевших, что он не стрелял.
— Нашел, — мрачно согласился Эдвард. — Но мои свидетели ушли на дно.
— Ты хочешь сказать — исчезли?
— Да, они или боятся кого-либо из главарей местных шаек, или не хотят связываться с полицией и с судом. В районе, где живет Невил, не жалуют копов[1], адвокатов или судей. Для них я не дружески настроенный защитник, а враг. Но если я не заставлю этих двух свидетелей поверить мне и вылезти на свет Божий, дело окажется безнадежным.
— Может, их найдут частные детективы? Ты, наверное, послал кого-нибудь на поиски?
— Разумеется, трех ветеранов, самых лучших. Если кто и сможет их отыскать, так это они.
Конни все еще сжимала руку Эдварда. Она ободряюще пожала ее, давая понять, что знает, как подобное дело мучает его профессиональную совесть. Она знала, что Нед взялся за дело Хесса в качестве общественного защитника и, следовательно, не только не получит никакого гонорара, но и оплатит из своего кармана все расходы по делу. Если у Невила Хесса и был шанс выйти сухим из воды, то этим шансом бы Эдвард Кампари. В подобные моменты Конни гордилась своей дружбой с ним.
Они повернули на Висконсин авеню.
