- Как видишь.
Судя по голосу, Гланьке было действительно не до шуток. Но звонит-то она не поэтому, что-то ей нужно…
- Я могу тебе чем-то помочь?
- Можешь. Только для этого тебе нужно прилететь сюда.
- Ага… И когда?
- Завтра. Билет я уже заказала на твое имя. Я тебя встречу.
Ну да, это называется, она не знает, что делать!
- Слушай, а ты уверена, что тут нужен именно я?
- Уверена. Мне тут просто не с кем поговорить, Ледников. Понимаешь? Поговорить со мной ты можешь?
- Могу. Закажи мне гостиницу.
- Уже заказала.
- Ты была так уверена, что я…
- Была. Я знала, что ты все поймешь, как надо.
В редакции журнала, куда Ледников завез отрывки из книги отца о великих российских юристах, было пусто и сумрачно. Обшарпанные стены, вытертый до черных дыр паркет, разномастная мебель, будто забытая при переезде, свидетельствовали об отсутствии богатых хозяев. Ледников обычно старался появляться тут пореже, отсылая тексты по электронной почте, но на сей раз у них и сервер полетел - пришлось ехать.
Из знакомых он застал в редакции лишь обозревателя Лешу Пузырева, пузатого, краснолицего мужика, которому было уже хорошо за шестьдесят. Лет двадцать назад, в разгар перестройки, Пузырь прославился циклом статей об изначальной лжи и химерах марксизма. При этом он был мелким работником ЦК КПСС и продолжал ходить на работу, читать лекции о ленинизме, обедать в цековской столовой и пользоваться всеми благами службы. Самое восхитительное, никого это в ЦК особенно не удивляло - на дворе уже царило время безумия и всепоражающего невроза. Время пузыревской славы длилось недолго, ибо уже к выходу третьей статьи его откровения перестали быть новостью, а превратились в банальщину. Другие герои и властители дум уже громили прошлое с еще более исступленной яростью. Пузырь обиделся, затих, зачах, его оттеснили на обочину. Он попробовал вернуться в центр внимания, написав несколько уже державно- почвеннических статей, но этот зигзаг его мысли никого не увлек и не привлек. С тех пор он пребывал в состоянии завистливого раздражения на весь свет.
Пузырь сразу предложил выпить, но Ледников отказался.
- Вечером приглашен на прием в английское посольство, потому должен соответствовать.
- Тебя пригласили в английское посольство! - поразился Пузырь. - Поздравляю!..
А потом честно признался:
- И завидую.
- Да чему тут завидовать? - отмахнулся Ледников. - Скучища будет смертная!
- Старик, ты ничего не понимаешь! - возбужденно, по-бабьи взмахнул руками Пузырь. - Это же означает, что ты попал в обойму. Тебя зачисляют, понимаешь! Tы становишься избранным. А это значит - гранты, стипендии, лекции за границей… Другая жизнь! - просипел он севшим от волнения голосом. - Они меня тоже приглашали, когда я марксизм громил. Мы, антисоветчики, там все собирались.
Ледников невольно хмыкнул - антисоветчик с удостоверением работника ЦК КПСС! Вот были времена.
- Да, были времена! - мечтательно вспомнил Пузырь. - Кого там только не было! При мне Зюганова знакомили с Березовским, представляешь!.. А потом, как я державником стал, сразу приглашать перестали. У них там с этим делом строго!
Ледников не стал разочаровывать Пузыря и объяснять, что в английское посольство он идет не как перспективный агент влияния, а всего-навсего как спутник госпожи Разумовской, которая возглавляет отделение одного солидного заморского фонда в России и одновременно является его давней любовницей.
Впрочем, какой там любовницей! Анетта, она же Анна Юрьевна Разумовская, была женщиной его жизни. Так считала она сама, а Ледникову нечем было возразить на это. Их отношения длились со студенческих лет, они ссорились, расставались, заводили собственные семьи, детей, но потом все равно возвращались друг к другу. Как сказала Анетта: «Мы будем вместе всегда. Что бы ни случилось». Да Ледников и сам всегда думал так же. Даже во время бурного, сумасшедшего романа с Гланькой, который совпал с долгим пребыванием Разумовской в дальних странах. Разумеется, вернувшись, Анетта кое-что о Гланьке разузнала и даже как-то дала Ледникову понять, что она в курсе того, чем он увлекается в ее отсутствие. Но и только. В их отношениях ничего не изменилось. Но когда она узнает, что он летит в Лондон по просьбе Гланьки, избежать парочки язвительных комментариев ему не удастся.
В новом здании посольства, которое раздражало Ледникова своим модерновым видом, не соответствующим его представлениям о старой доброй Англии, Разумовская чувствовала себя точно как гоголевский Ноздрев на псарне - совершенно своим человеком. Ледников же, накрученный утренним чтением, ловил себя на мысли, что ему очень хочется уесть хозяев каким-нибудь каверзным вопросом про ужасный полоний.
Прием проходил в атриуме на последнем этаже, в одном углу что-то негромко наигрывала джазовая группа. Известных людей было много, с некоторыми из них Ледников раскланялся, но Разумовская не дала ему задержаться. Она явно кого-то искала и наконец нашла. Это был молодой темноволосый улыбчивый человек с внимательными глазами. Анетта подвела к нему Ледникова.
- Привет, Алекс! Вот человек, которого ты так давно ищешь! - кивнула она на Ледникова. - Валентин Ледников, вменяемый русский патриот, который говорит по-английски, обожает Вудхауза в оригинале, правда, не понимает вкус эля. Но это его единственный недостаток.
- Алекс Уолкотт, - представился Алекс, протягивая Ледникову руку. Ладонь у него оказалась вполне крепкая. - Кстати, с элем у меня тоже проблемы. Может быть, потому, что мой дедушка родом из Одессы.
- Это многое объясняет, - вспомнил Ледников фразу из фильма «Сибирский цирюльник».
А про себя подумал: что это Анетта откровенно сводит его с этим самым Алексом? Что там на уме у этой неуемной дьяволицы?
- Мальчуган, не напрягайся, - насмешливо сказала Анетта. - Алекс не шпион, он по другому профилю. А теперь, ребята, я вас на какое-то время покидаю.
Анетта обворожительно улыбнулась и устремилась в сторону каких-то людей в смокингах. Ледников и Алекс задумчиво смотрели ей вслед, вертя в руках бокалы с вином.
- Редкая женщина, - констатировал Алекс. И с улыбкой повернулся к Ледникову: - Я действительно не шпион.
- Да и я вроде бы тоже, - пожал плечами Ледников.
- Тогда нам осталось обменяться наконец мнениями по поводу этого проклятого полония, а потом приступить к делу.
- А если без полония? Сразу к делу? Или это невозможно?
- Почему? Можно и так.
Этот Алекс Уолкотт выглядел очень покладистым парнем. Подозрительно покладистым.
- Итак, Валентин, я попросил госпожу Разумовскую познакомить нас по очень простой причине. Мой отец владеет небольшим издательством, которое специализируется на издании исторических и юридических книг. Вы и ваш отец - авторы книг по истории российской прокуратуры. Издательство моего отца заинтересовано в издании ваших книг в Англии. Правда, сразу хочу предупредить, что издательство у нас небольшое, следовательно, гонорары не фантастические…
- Да ведь и мы с отцом пишем не бестселлеры, - усмехнулся Ледников.
Предложение было неожиданным, но безусловно приятным. Ай да Разумовская! Тут явно чувствуется ее стальная лапка. Ей очень хочется, чтобы Ледников стал мировой знаменитостью.