готов оказывать любую помощь. Предприятие будет работать в области, смежной с профилем работы отдела.
Сергей вышел от директора ошеломленный сделанным предложением. Стать директором совместного предприятия? Под крылом самого Яблочко? Что может быть круче такого предложения для вчерашнего студента? Какие могут быть сомнения! Надо ловить птицу удачи, пока она не оказалась в руках кого-нибудь другого! Ловить и обдирать, как бройлерную курицу на птицеферме! И на следующий день Сергей дал согласие.
Директор вручил ему тоненькую папочку с уставом предприятия. Сергей раскрыл ее и прочитал: «Общество с ограниченной ответственностью „Баттерфляй“».
— А почему такое неатомное название? — удивился он. — Баттерфляй [1] — это же вроде бабочка?
— Бабочка — это символ чистоты окружающей природной среды, — с серьезным видом произнес директор. — Вот тебе ключи от комнаты. Совсем не обязательно, чтобы мои деды знали об этом. — Он кивнул в сторону папки с уставом. — Работать и хранить документы будешь в этой комнате, все указания будешь получать от меня. Золотого дождя не обещаю, но и обижен не будешь. Главного бухгалтера я уже подобрал, вот ее телефон, зовут Нина Ивановна. Позвонишь, познакомишься. Все понятно? Ну и молодец. Иди обживайся в своем первом персональном кабинете.
Когда «динозавры» узнали, что директор выделил Сергею отдельную комнату, между ними и молодым сотрудником возникла невидимая стена. Никто не обращался к Сереге с просьбами, не приглашал выпить по глотку шила в конце рабочего дня, а называть стали исключительно по имени-отчеству. Сначала это тешило самолюбие Сергея, но потом быстро надоело. Ему не нравилось находиться в таком вакууме, однако дело было сделано и оставалось только сожалеть, что все так повернулось.
Глава 3
Неправда, что свет белый. Свет никакой. О нем можно сказать только то, что он не черный. Свет прозрачный. Он увидел свет внезапно. Свет родился из ничего, из бесконечной тьмы и абсолютной тишины. Он огляделся. Где Он? Что происходит? Кто Он? Его окружала полная темнота. Свет, от которого Он то ли проснулся, то ли пришел в себя, а может, просто осознал, что Он есть, исчез. Но это уже не пугало. У Него появилось другое зрение, и в темноте Он видел точно так же, как и при свете. Невесомый, Он парил под самым потолком огромного помещения. С неожиданной легкостью Он сделал круг, не снижаясь и не затрачивая на полет ни малейших усилий.
Внизу громоздились искореженные металлические детали, куски бетона и что-то такое, что Он сразу непонятно каким образом почувствовал. Это нечто было повсюду, где-то больше, где-то меньше. Но оно таило в себе опасность, и Он чувствовал эту опасность, как слышат звуки, как видят краски, как ощущают тепло. Он облетел все помещение и навечно запомнил места, где опасного было больше. Заметив щелку, Он легко просочился в соседнее помещение, которое тоже было заполнено обломками металла, кусками бетона и опасностью. Так Он обследовал помещение за помещением, пока не вылетел в яркий день.
Огромное количество света оглушило его. Он застыл на месте и долго приходил в себя от шока. Очертания огромного здания разбудили его память, вызвав в ней движение. Это было похоже на отрывистые кадры киноленты, внезапно появляющиеся на экране. Вот Он в санпропускнике, переодевается в белоснежную робу и натягивает на голову белую шапочку. Такие же, как и Он, люди в белом переговариваются и смеются… Почему? Над чем? Но лента уже оборвалась. Следующий кадр: Он входит в большую комнату, на дверях надпись «БЩУ-4». Что это? Что означают эти буквы и цифра? Вся стена в приборах, вдоль стены — длинный стол. Циферблаты, стрелки, огоньки… Здесь царит строгая тишина и никто не смеется. Он видит себя со стороны, ему что-то объясняют, и Он, кивнув, уходит. Лента опять обрывается, и Он снова видит себя.
Вот Он идет длинными переходами на свое рабочее место. Вначале все выглядело нормально. Главные циркуляционные насосы, за которыми Он наблюдал, работали как обычно, но потом что-то пошло не так. Запрыгали стрелки манометров, заходили ходуном тяжелые корпуса насосов, задергались соединительные фланцы, из-под которых, освободившись от тисков невероятного давления, тугими струями ударила кипящая вода. Она мгновенно испарилась, а пол и стены покрылись широкими змеящимися трещинами. Что все это значит? Он рванулся к телефону, чтобы позвонить в управление четвертого блока, сообщить, что происходит нечто странное, ужасное. Может, рядом со Станцией произошла страшная природная катастрофа? И в этот момент бахнуло! Как десять японских Хиросим! Как десять американских «малышей», один из которых одновременно убил сто сорок тысяч человек.
Казалось, всю Станцию — огромное, неподъемное сооружение — подбросило над землей. Потом еще… Еще… Грохот… Пламя… Дым… И нечто, опасное и невидимое, едва осязаемое губами, враз ставшими сухими, и странно коричневеющей кожей… Это нечто содрало с него телесную оболочку и освободило душу, принеся одновременно невыразимые страдания и радость избавления. А потом наступила темнота.
Серега первый раз ехал на Станцию. Собственно, у отдела не было работ на объекте «Укрытие», как сейчас назывался взорвавшийся блок, но он упросил Василича отправиться туда.
— Василич, — говорил он ему, — сам посуди: побывать в Зоне и не увидеть Станцию и Укрытие? Это же противоестественно! Что я потом девчонкам рассказывать буду?
Василич, заместитель начальника отдела, начальник второй площадки, сухощавый, невысокий и немногословный, немного подумав, согласился.
— Хорошо. Увидишь, как это может быть. Тебе полезно. Ну и очков в глазах слабой половины заработаешь. — И добавил, вогнав Серегу в краску: — В малых дозах радиация очень даже положительно на потенцию влияет!
Серегу обрядили в «грязную» робу, и сейчас он вместе с Василичем трясся в задрипанном «пазике» по дороге на Станцию. К нагрудному карману ему пристегнули индивидуальный накопитель, который подсчитает, какую дозу гамма-излучения он получит за время пребывания на Станции, и это внушало уважение к самому себе. Серега изредка косился на черную коробочку, словно на орден, и незаметно для себя слегка выпячивал грудь.
Автобус подъехал к КПП-10, контрольно-пропускному пункту на въезде в десятикилометровую зону. Милиционер в серой робе проверил документы, небрежно махнул рукой, и «пазик» неспешно покатился дальше, изредка подпрыгивая кургузым задом на глубоких выбоинах. Потом была еще одна проверка документов на самой Станции, и, наконец, они оказались внутри. Серега шел по нешироким длинным коридорам, пытаясь представить, как все происходило тогда, двадцать лет назад. Как по этим коридорам метались люди, что они думали, делали и как умирали. Василич подвел Серегу к какой-то стенке, на которой висела металлическая табличка. Две даты, фамилия, имя и отчество.
— Посмотри и запомни.
— Зачем?
— Делай, что тебе велели, студент!
Затем он повел Серегу дальше. Они снова шли по коридорам, облицованным пластиком, спускались по лестницам, проходили другие коридоры и лестницы. Серега подумал: оставь его сейчас одного, он бы никогда отсюда не выбрался, так и бродил бы по этим лабиринтам до конца жизни, подобно призраку в средневековом замке. Наконец они зашли в помещение с множеством различных приборов. В стену были вмонтированы несколько экранов, все они работали, на каждом застыла неподвижная картинка: помещения станции, кучи мусора, обрывки арматуры и проводов, свисающих со стен.
— Василич, привет, — поздоровался кто-то в белой робе.
— Здорово. Наш новый работничек, зовут Сергей. Упросил меня показать, что здесь к чему.
— А-а-а…
— Сюда стекается вся информация с датчиков, работающих в Укрытии. Установка некоторых из них оплачена большой кровью. Есть места, где можно находиться считанные секунды, не больше. Дай несколько картинок, — попросил он оператора.
