Прежде чем оказалась здесь. Это так?
– Да, – ответила Шарлотта. – В Штатах.
– И каково это было? – спросил ее Стрикланд. Молодая женщина развеселилась.
– Это было в Сэддл-Ривер, в Нью-Джерси, – сказала она. – Они там такие консерваторы, что я их шокировала.
– Да что ты говоришь?
– И Никсон живет там, – сообщила Шарлотта. – Да, в Сэддл-Ривер, вы знаете?
– Нет! – воскликнул Стрикланд. – Неужели? – Он дотронулся до ее руки на столе. – Сидите на месте, ребята. – И, встав из-за стола, отступил на шаг и сделал картинный жест руками. – Не уходите.
– Стрикланд! – завопил вслед ему Бьяджио. – А джип!
Стрикланд подошел к столу, за которым расположилась группа американцев, и обратился к темноволосой девице с красной повязкой.
– Извините меня, пожалуйста, – мягко проговорил он, склоняясь над ней. – Позвольте мне представить вас одной п… посетительнице.
Заметив его дефект речи, женщина прониклась сочувствием. Стрикланд растянул свою улыбку настолько, чтобы ослепить ею всех сидящих за столом молодых американцев.
– Я знаю, кто вы, – насмешливо произнесла молодая женщина, – но не думаю, чтобы вы знали меня.
Вставая из-за стола, чтобы последовать за ним, она сообщила, что ее зовут Рейчел Миллер.
– А-а, – воскликнул он. – Ракель!
– Не Ракель, – поправила она, – а Рейчел.
Хотя вокруг столика было только три стула, Стрикланд настоял, чтобы она села, сам же, стоя перед молодыми женщинами, переводил взгляд с одной на другую.
– Шарлотта, познакомься, это Рейчел. Рейчел, Шарлотта.
Увидев на Шарлотте ее знак отличия, Рейчел, несмотря на свой загар, заметно побледнела. Шарлотта продолжала пребывать в веселом расположении духа.
– А это Бьяджио. – Стрикланд указывал на своего друга. – Ветеран вьетнамской войны. Французский ли он шпион, швейцарский жулик или итальянский коммунист – этого никто не знает.
– Не поняла? – Рейчел насторожилась.
– Мы с Бьяджио изучаем молодежное движение под покровительством министра Гарсиа Ленза, – объяснил Стрикланд. – Берем интервью у иностранных членов этого движения. Почетных членов, таких, как вы. Нас интересует, есть ли что-то общее в их опыте.
Шарлотта старалась сохранить добродушное выражение на лице, но оно слегка вытянулось, а глаза смотрели непонимающе. Рейчел же уставилась на Стрикланда с холодной яростью.
– Что это за песня? – беззаботно спросил ни о чем не подозревающий Бьяджио, заслышав далекое пение, доносившееся откуда-то с улицы.
– Это революционная песня, – пояснил Стрикланд. – Она называется «Безупречный учитель все может».
Губы Шарлотты двигались в беззвучном переводе.
– Мне любопытно, – продолжал Стрикланд, – по какому принципу набираются в это движение иностранцы, подобные вам. Вы читаете его труды? Он показывал вам шалаш, в котором он якобы живет?
– До чего вы хотите докопаться? – спросила Рейчел. Шарлотта, похоже, впала в сон, не закрывая глаз.
– До самой сути, – пояснил Стрикланд, – когда становится видна разница между тем, что люди говорят и что они делают.
Бьяджио пожал плечами и покачал головой, словно беседовал с самим собой.
– Может быть, нам не следует судить столь сурово, – заметил Стрикланд. – Мужик почти семьдесят лет был святошей. Теперь он наверстывает упущенное.
– Отчего это вы такой смелый? – в упор спросила его Рейчел. – Кого на самом деле вы представляете здесь?
– Какая вам разница? – в свою очередь поинтересовался Стрикланд. – Вы же всего лишь туристка. – И, повернувшись к Бьяджио, добавил: – В следующем году старый котяра будет выдавать им майки. Что будет написано на этих майках, Бьяджио?
– «Но пасаран!» – предположил Бьяджио и захихикал. Рейчел вобрала побольше воздуха, медленно встала и ретировалась к своему столику. Стрикланд сел на ее место.
– Какого дьявола, – ровным тоном проговорил он и бросил Бьяджио ключи от джипа. – Развлекайтесь. – Затем наклонился вперед и заговорил с Шарлоттой так громко, словно у нее были проблемы со слухом: – И ты тоже, либхен. Но смотри, веди машину осторожно.
– Ты плохой элемент, Стрикланд, – сказал Бьяджио, когда ключи перекочевали в его карман. – Троцкист и кальвинист.
– Гуд бай, Бьяджио. – Он опять повысил голос. – Чао, Шарлотта! Не наскочи с моим приятелем на какую-нибудь мину.
– Хорошо, – упавшим голосом ответила Шарлотта.
– Забудь о нем, – втолковывал Бьяджио, уводя ее с террасы. – Он не сможет причинить тебе вреда.
Стрикланд повернулся и смотрел на Рейчел, сидевшую через несколько столиков от него. Галстук она сняла, вид у нее был заплаканный. Молча уставившись в стол, она больше не принимала участия в беседе. Через какое-то время она встала и направилась в вестибюль. Стрикланд перехватил ее уже там.
– Что еще? – спросила она его.
– Я хочу, чтобы вы пошли со мной.
– Вы, наверное, спятили, – отрезала она.
– Вполне возможно.
Не двигаясь с места, она прошипела:
– Оставьте меня в покое.
– Пойдем со мной!
Она уставилась на него.
– Пойдем, – повторил он и засмеялся. – Не раздумывай, а делай, что тебе говорят. Пошли!
Она часто заморгала и, похоже, готова была последовать за ним.
– Зачем вы так поступили со мной только что, господин Стрикланд?
– Потому что Гарсиа Ленз лицемер. Вот почему.
– Нет, – сказала она. – Я вам не верю.
– Да неужели? – спросил он. – А чему же тут не верить?
– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое!
Когда она попыталась пройти, он загородил ей дорогу.
– Я буду кричать!
– Над тобой лишь посмеются, – сказал он.
– Проклятый ублюдок, – не сдержалась она. – Я все о вас знаю.
– Что это значит, Рейчел?
– Мне известно о том, что произошло во Вьетнаме. Есть репортеры, которые были там вместе с вами.
Он усмехнулся, но от нее не ускользнула мелькнувшая на его лице тень.
– Всем известно, что там вытворяли солдаты.
– Если бы ты на самом деле знала хотя бы половину, – вздохнул Стрикланд, – то давно бы уже лишилась сна.
– Вот уж чего не хватало. Меня этим больше не испугаешь.
– Гарсиа Ленз не запомнит даже твоего имени, Рейчел. Мне известно, кто ты, и я догадываюсь, чем ты здесь занимаешься.
Глаза у Рейчел заблестели, она попыталась что-то сказать, но сорвалась и прижалась лицом к
