города Севера. До сих пор на Юге можно услышать из уст плантатора такое выражение, как «мои негры», что равнозначно «мои рабы».
Да то ли еще можно услышать на Юге! Лет пять тому назад известный американский писатель Эрскин Колдуэлл, сам южанин, рассказывал в воскресном приложении газеты «Нью-Йорк тайме» такую историю.
«Вероятно, найдется немало людей, живших на глубоком Юге в годы второй мировой войны, которые помнят, как в то время от Южной и Северной Каролины до Техаса распространялся один упорный слух, — писал Колдуэлл. — Многие восприимчивые южане отнеслись к нему не как к странному слуху, а с жадностью ухватились за него, как за надежное обещание и вполне вероятную возможность. Было ли это продиктовано тайной враждебностью к янки или же иллюзиями тех, кто поддерживал этот слух, тем не менее, многие полуграмотные и иные белые южане твердо поверили в то, что некоторые видные политические деятели Юга заключили секретное соглашение с нацистской Германией. Согласно самой распространенной версии этого слуха, Адольф Гитлер обещал послать десант на побережье Южной Каролины и Джорджии и отдать приказ о систематическом истреблении всех негров и евреев на глубоком Юге. Эта высадка ожидалась в середине войны, когда Гитлер одерживал победы в Европе. В нескольких случаях, по крайней мере, в Южной Каролине и в Джорджии, а быть может, также в Алабаме, Миссисипи и других местах, нашлись люди, которые надеялись на это, и другие люди, которые были твердо, убеждены в том, что нацистские военные корабли уже ждут у побережья Каролины и Джорджии. Во всяком случае, некоторые из этих людей были столь уверены в том, что Гитлер выполнит свое обещание, что они держали наготове оружие и автомобили, чтобы по первому же приказу выехать из дома и отправиться к побережью на соединение с десантными силами нацистов.
Даже сейчас, спустя много лет после того, как надежды на гитлеровское вторжение и оккупацию американского Юга не оправдались, в некоторых далеких горных районах можно встретить твердолобых отцов и сыновей, которые готовы утверждать, что Гитлер все еще жив и в любую минуту может прийти. И хотя это звучит как нелепая выдумка, живущая в местном фольклоре поколениями, люди, которые рассказывают об этом, говорят так, как, если бы речь шла о втором пришествии Христа. Они твердо уверены в том, что Гитлер сдержит свое обещание, явится с карательными отрядами и поможет южанам сохранить чистоту белой англосаксонской протестантской расы».
Еще в Вашингтоне, готовясь к поездке по Соединенным Штатам, мы проложили _наш маршрут через маленький городок Фейетт. Название этого неприметного раньше городка (население — 1700 человек), затерявшегося в густых лесах штата Миссисипи, нынче часто мелькает на газетных страницах Юга: впервые за последние сто лет на пост мэра Фейетта избран негр.
Этот негр — Чарльз Эверс. Он младший брат Эдгара Эверса, известного борца за гражданские права негров, убитого куклуксклановцами из-за угла несколько лет тому назад.
Мы приехали в Фейетт субботним утром.
На городской площади, там, где сходились 61-я, 28-я и 553-я дороги, стоял полицейский начальник города — негр Роберт Уондерсон, рядом с ним урчал мотоцикл с коляской. Уондерсон внимательно рассматривал номера машин, проезжавших мимо. Его правая рука лежала на кобуре пистолета.
Дело в том, что мэра города Фейетт приходится охранять тщательнее, чем всех других американских мэров, вместе взятых. А сил у Уондерсона раз, два — и обчелся. Он да двое его подчиненных. Когда мы накануне позвонили в Фейетт и попросили к телефону мэра, телефонистка ответила, что ей запрещено соединять с мистером Эверсом незнакомых людей, но она готова записать все, что мы хотим передать господину мэру. Приехав в Фейетт, мы узнали, что Эверсу ежедневно звонят расисты, чуть ли не со всех концов страны, оскорбляют его, грозят расправой.
Мы разыскали Эверса в продуктовой лавочке, которая принадлежит его семье и названа именем погибшего брата. Нас встретил высокий, широкоплечий негр с коротко остриженными курчавыми волосами и тонкими усиками. Нам показалось, что он был, не очень рад нашему приезду. Мы его понимали. За каждым шагом мэра-негра внимательно следят его многочисленные враги. Кто знает, какую историю могут сочинить и раздуть бульварные газетчики, узнав, что в Фейетт приезжали корреспонденты «Правды». Это была страна Эверса, штат Эверса, город Эверса, но вокруг лежала вражеская территория, и неоновые буквы «Места есть» могли в один миг смениться на «Мест нет».
Да, жизнь у него нелегкая, хотя его дружно поддерживают негры, которых в Фейетте 75 процентов. Есть у него и белые друзья, хотя их немного. Впрочем, может быть, белых друзей у него больше, чем он думает. Недавно позвонила старая белая леди и сказала:
— Слушайте, Чарльз, я не всегда согласна с тем, что вы делаете, но я не хочу брать грех на душу. Поэтому я хочу вам посоветовать: будьте сегодня особенно внимательны и осторожны. Вы меня поняли?
Потом позвонили двое белых мужчин. Один из них сказал:
— Чарльз, прячься, когда увидишь темно-голубой «мустанг» с конфедератским флагом на антенне. Прячься, не дожидаясь выстрелов.
Уже темнело, когда на дороге № 61 показался темно-голубой «мустанг». Конфедератский флажок трепыхался на штыре антенны. Роберт Уондерсон, включив на мотоцикле сирену, заставил «мустанг» остановиться. Заглянув внутрь, он увидел на заднем сиденье карабин, три охотничьих ружья, пистолет тридцать восьмого калибра и коробку с патронами.
— Чье это оружие? — спросил Уондерсон водителя, мужчину лет сорока пяти.
— Как ты смеешь?! — вскипел водитель. — Я белый человек. Я живу в штате Миссисипи и не обязан отчитываться перед негром!
Уондерсон арестовал хозяина «мустанга». Им оказался Дейл Уолтон из города Тьюпело, лидер куклуксклановцев, называющих себя «рыцарями зеленого леса».
На рассвете агенты Федерального бюро расследований арестовали еще двоих: восемнадцатилетнего Бобби Хэйвуда, у которого нашли автомат с полным диском, а также пятидесятилетнего Пэта Массенгэйла, хранившего под кроватью в комнате мотеля три ручных гранаты. К полудню всех троих отпустили с богом, предварительно взяв у них отпечатки пальцев и наказав вести себя смирно.
Между прочим, выяснилось, что Уолтон дружит с убийцами брата Эверса, которых судили уже трижды, да так ни к чему и не присудили. Каждый раз белые присяжные заседатели «расходились во мнении» относительно виновности убийц. А по закону штата Миссисипи, если хоть один присяжный заседатель выскажет мнение, отличное от мнения других, подсудимый освобождается до нового суда. Что же касается Уолтона и его друзей, то их даже не собираются судить.
Сам Эверс настроен фаталистически.
— Когда-нибудь они доберутся и до меня, — говорит он. — Но могу поклясться, это им обойдется недешево.
Когда мы уезжали из Фейетта, полицейский начальник Роберт Уондерсон все еще стоял на перекрестке трех дорог, фотографируя в своей памяти номера проезжающих мимо машин, особенно тех, над которыми развевались маленькие конфедератские флажки.
На полпути между Фейеттом и Тьюпело, где живет Уолтон, расположен маленький городок Филадельфия. Газетная хроника 1964 года оживала перед нашими глазами. Вот здесь, на южной городской окраине, вечером 21 июня помощник шерифа Прайс остановил машину с номером штата Нью-Йорк, В машине бы-195 ло трое юношей. Двое белых, один черный. Белые — Майкл Швернер и Эндрю Гудман — были из Нью-Йорка. Негр Джеймс Чейни был местным.
Помощник шерифа Прайс знал, что Швернер и Гудман приехали в Миссисипи помочь неграм регистрироваться в качестве избирателей, а Чейни присоединился к ним.
Прайс обвинил юношей в превышении скорости. Он привез их йот в этот кирпичный дом, где находится оффис шерифа и каталажка.
Мы медленно ехали по чистенькому и уютному городку, утонувшему в зелени столетних деревьев. Сонная тишина неподвижно висела над пустынными улицами. Было воскресное утро — время церковной службы. Глубокий старик в синем выцветшем комбинезоне и широкополой шляпе одиноко сидел на ступеньках винного магазина и читал газету. Ленивые голуби размером с курицу не спеша, переходили дорогу прямо под колесами нашей машины.
Дорога круто спустилась с холма, остались позади последние дома Филадельфии, и мы снова
