— Хочешь, чтоб я позвал полицейского, приятель?
— Что ты суешь мне эту коммунистическую пропаганду!
— Вы, мистер, поосторожней с этой антиправительственной писаниной.
— Какой сумасшедший это написал?
— Чушь какая-то!
— Надо обратить внимание ФБР на эту пакость!
— Я не могу этого подписать, пока с текстом не ознакомится мой босс, но, предупреждаю, вряд ли он одобрит это.
— Меня не интересует религия, дядя!
А тот единственный, который одобрил текст, прежде чем подписаться, предупредил:
— Вам это будет стоить 25 центов, мой друг. Согласны? Гоните монету и получайте подпись.
Однако война во Вьетнаме, самая длинная война, которую когда-либо вела Америка, рост цен и налогов, связанный с этой дорогостоящей войной, наконец, расширение войны на весь Индокитайский полуостров испугали и заставили заговорить даже «молчаливых американцев». Весной семидесятого года Вашингтонец в здании конгресса изо дня в день наблюдал такую картину: дюжие почтальоны волоком тащили по коридору брезентовые мешки с почтой.
— Посторонись, посторонись! — покрикивали они на клерков, сенаторов, туристов, репортеров.
Мешок в одну дверь, мешок в другую, мешок в третью. В каждую приемную по мешку, а в некоторые по два и даже по три. Почтальоны смахивали пот со лба и уходили к грузовикам за новыми мешками.
Помощникам сенатора Фулбрайта не стало уже хватать помещений для работы: теснили мешки с почтой. Секретарша сенатора сказала Вашингтонцу, что со дня вторжения американских войск в Камбоджу Фулбрайт получил свыше трехсот пятидесяти тысяч писем и телеграмм со всех концов страны. Сперва почта была такая: шесть к одному против расширения агрессии. Через неделю уже тридцать к одному против Пентагона. В начале лета пятьдесят к одному.
Вашингтонец пошел наугад в приемную к сенатору Айкену и там тоже спросил о почте.
— Обычно сенатор получает примерно тысячу писем в неделю, — ответили Вашингтонцу. — Но сейчас поток писем увеличился раз в двадцать — тридцать. Содержание? Примерно двадцать к одному против вторжения в Камбоджу.
Необычную картину Вашингтонец застал в парикмахерской конгресса. (Вот уж, кажется, место, где меньше всего можно ожидать необычного!) К парикмахерам стояла очередь длинноволосых и бородатых студентов, пришедших на Капитолийский холм с петициями протеста против войны. Звенели ножницы, стрекотали машинки, и негр-уборщик не успевал подметать в совочек волокнистые пряди и локоны, устилавшие кафельный пол парикмахерской.
Оказывается, эти парни решили, что лохматые головы, нечесаные бороды и вызывающе грязные джинсы как средство протеста против войны явно недостаточны. Студенты решили, что активное участие в избирательной кампании (в ноябре 1970 года состоялись промежуточные выборы в сенат, в палату представителей и на должности губернаторов ряда штатов) может дать больший эффект. Тысячи добровольцев-студентов стали агитировать за кандидатов, выступающих с программой мирного урегулирования индокитайской проблемы. Другие добровольцы разоблачали кандидатов от военно- промышленного комплекса. Студенты, что называется, пошли в народ.
Один из таких добровольцев, расставаясь с пиратской шевелюрой в парикмахерской конгресса, говорил Вашингтонцу:
— Мы собираемся стучаться в каждую дверь и беседовать с каждым, кто захочет нас выслушать. Но мы не хотим, чтобы нас принимали за одичавших хиппи, которые уже достаточно скомпрометировали себя.
— Скорее всего мы наивные идеалисты, — задумчиво размышлял другой, поглаживая свежий ежик на голове. — Вероятно, поражение сенатора Юджина Маккарти, избирательную кампанию которого мы поддерживали в 1968 году, ничему нас не научило. Но мы хотим, черт возьми, попробовать еще раз.
Эти парни еще верят, что социальные пороки Америки можно исправить путем избрания в конгресс соответствующих людей, путем парламентских дебатов, петиций и политических дискуссий в университетских аудиториях.
За эту политическую наивность им иногда приходится расплачиваться разбитыми носами. Весной на выпускной вечер в университет Луизвилла был приглашен бывший губернатор штата Кентукки Чэндлер. Студенты окружили его и стали задавать политические вопросы. Бывшему губернатору вопросы не понравились. Исчерпав аргументы, Чэндлер схватил одного из своих юных оппонентов за длинные волосы и кулаком разбил ему лицо.
Больше всех пришел в восторг от этого поступка директор Федерального бюро расследований Эдгар Гувер. Он немедленно послал Чэндлеру письмо. Если бы все так поступали почаще, писал Гувер, мы бы давно решили все проблемы.
Помните, читатель, судью Хоффмана из Чикаго, который приказал приковать подсудимого Бобби Сила к стулу и заклеить ему рот клейкой лентой? У этого на вид безобидного дачного дедушки решение всех проблем не отличается сложностью. Через четыре месяца после нашего посещения зала суда Хоффман закончил процесс тем, что посадил в тюрьму не только семерых обвиняемых, но и двух их защитников за «неуважение к суду».
А томящегося в тюрьме уже несколько лет Бобби Сила ожидает еще один судебный процесс и, может быть, даже смертельный приговор. Ведь Бобби Сил — лидер партии «Черные пантеры», организации молодых негров, которые уже не верят в то, что капиталистическую систему и белое расистское общество можно улучшить посредством избирательных бюллетеней и речей в конгрессе. «Черные пантеры» призывают своих темнокожих сограждан к революционным методам борьбы, хотя им самим, судя по всему, эти методы не всегда ясны.
Мы упоминали в нашем последнем репортаже, что в каком-то мотеле видели по телевизору, как полицейские штурмовали штаб-квартиру «черных пантер» в Чикаго. С тех пор ночные нападения на квартиры негритянских активистов сделались чем-то вроде спорта. Здесь шутят, что шеф ФБР Гувер выдал своим парням вечные лицензии на отстрел «черных пантер». От этой мрачной шутки отдает цинизмом, но в ней правда. За минувший год от пуль полицейских и агентов ФБР погибло около сорока руководителей партии в разных городах страны. Даже буржуазный журнал «Ньюсуик» и тот уловил в действиях полиции запах геноцида.
«Не существует ли тайного плана правительства, цель которого — уничтожение «черных пантер»? — спрашивает журнал. — Сами негритянские деятели убеждены в этом… После многих кровавых столкновений полиции с «черными пантерами» к разговорам о таком замысле стала прислушиваться более широкая аудитория».
Особенно рассержен журнал на чикагских полицейских, которые, убив руководителя «черных пантер» штата Иллинойс Фрэда Хэмптона и его помощника Кларка, не сумели спрятать кровавые концы в воду. Впрочем, предоставим слово самому журналу: «Чикагская полиция, — рассказывает «Ньюсуик», — пытается навязать свою версию вооруженного налета, во время которого погибли Хэмптон и Кларк (оба якобы убитые в перестрелке). Однако, по данным неофициальной медицинской экспертизы, проведенной по просьбе «черных пантер», Хэмптон был застрелен спящим».
Споры усилились вслед за публикацией газетой «Чикаго трибюн» двух вводящих в заблуждение фотографий, полученных от полиции, и показом по местному телевидению получасовой программы, в которой события были воспроизведены исключительно по рассказам полицейских.
«Чикаго трибюн» вышла с огромным кричащим заголовком на. первой странице: «Только в нашей газете». Под этим заголовком была опубликована полицейская версия кровавого налета на квартиру Хэмптона, а в подтверждение слов полицейских были помещены фотографии двери и дверной рамы с пулевыми пробоинами — «доказательством» того, что полицейские подверглись обстрелу со стороны «черных пантер».
Однако «сенсационные фотографии» оказались липовыми. Расследование на месте события показало, что «пулевые пробоины» — это шляпки забитых гвоздей. Пробитая же пулями дверь «ванной» на самом деле оказалась дверью спальни, изрешеченной пулями полицейских.
Редактор «Чикаго трибюн» в свое оправдание заявил, что сотрудники газеты и сотрудники окружной
