бытия. Кьеркегор настаивал на том, что существование невозможно понять разумом, просто создав вокруг него обширную систему. Как только существование отождествляется с рассудком, для веры не остается места.
В книге 'Болезнь к смерти' Кьеркегор анализирует отчаяние. Оно предстает для него невозможностью дальше 'желать быть тем, чем ты на самом деле являешься'. Такое утверждение довольно опасно. В самом деле, эти слова Кьеркегора противоречат его раннему заявлению о том, что человек существует не как бытие, а как становление. Оно предполагает наличие 'того, что ты есть на самом деле'. Кьеркегор далее еще усложняет эту проблему, говоря о 'том, чем ты являешься потенциально'. Но существует ли это 'истинное я' или хотя бы одно 'потенциальное я' для каждого человека? Это ключевой вопрос. Между использованием потенциальных возможностей человека (которые могут оказаться противоположными или даже взаимоисключающими) и стремлением к какому-то гипотетическому 'истинному я' есть категориальная разница. Большинство людей сталкиваются, особенно в начале жизненного пути, с многообразием возможных вариантов выбора, каждый из которых может включать то, что человек остается 'честен с самим собой', то есть реализует некоторые из своих возможностей. Невозможно реализовать сразу
Но что, если оно не строго фиксировано? Можно ли в этом случае говорить об «открытии» 'истинного я'? Нет: открытие предполагает, что это что-то еще прежде находилось на своем месте, но оставалось неизвестным. Лучшим аргументом против «самооткрытия» является аргумент, уже ранее использовавшийся Кьеркегором. Он говорил о том, что выбор
Но вернемся к отчаянию. По Кьеркегору, бессознательное отчаяние возникает тогда, когда человек отождествляет себя с чем-то внешним по отношению к нему. Отождествление это может быть вполне тривиальным (например, если он хочет стать вторым Эйнштейном), или же в высшей степени амбициозным (если он хочет жениться на Мадонне). В любом случае оно оставляет человека на милость судьбы: и вот кто-то другой становится Эйнштейном, а предложение руки и сердца с презрением отвергнуто. Так как человек не достигает своих амбиций, он не может стать самим собой. Результатом становится внутреннее опустошение и неосознанное желание умереть.
Сознательное отчаяние отдает себе отчет в своем существовании. Оно бывает двух видов. Ложное понятие сознательного отчаяния имеет место тогда, когда человек знает о том, что он испытывает отчаяние, но думает, что другим это чувство незнакомо. ('Никто не знает, что я чувствую'.) Это приводит его к еще большему отчаянию. Истинное понятие сознательного отчаяния связано с осознанием того, что отчаяние является частью бытия человека, и тем самым частью каждого «я». Поэтому это подлинное отчаяние знает о том, что принадлежит личности. Единственный выход из состояния отчаяния для человека находится в том, чтобы 'выбрать свое собственное я' и совершить прыжок веры. Здесь Кьеркегор приоткрывает свои скрытые намерения: единственно возможное 'истинное я' — это верующий человек.
К 40 годам Кьеркегор продолжал неистово писать. Он выглядел старше своих лет; его состояние таяло на глазах. Ему нужно было искать работу, но из всех профессий он знал только одну: пастора. Хотя кажется, что в какой-то момент Кьеркегор смирился с этим положением дел, что-то в нем сопротивлялось такой перспективе. Он принципиально не признавал того, что можно зарабатывать деньги на религии, а его представления о христианстве не соответствовали позиции официальной датской церкви. (Церковь, которая позволяла пасторам жениться, вряд ли могла проповедовать вселенское безбрачие.)
Кьеркегор считал, что он разоблачил то, как подлинное христианство искажается датской церковью. Несмотря на свое все уменьшающееся состояние, он основал журнал, названный «Момент». На его страницах он критиковал церковь, называя ее «машиной», обличал одного из наиболее популярных епископов как лицемера, живущего мирскими интересами. (Помимо всего прочего, этот епископ был гегельянцем.) В одном из выпусков он даже заявил, что, если бы вдруг доподлинно стало известно, что Христа никогда не было, церковь продолжала бы существовать как и прежде, и лишь немногие пасторы смогли бы отказаться от своей комфортной жизни.
Как и можно было ожидать, это заявление вызвало шумный скандал. Теперь уже Кьеркегор мог не бояться потерять свою свободу: его пастырство было исключено. Так вновь повторился случай с «Корсаром». Кьеркегор завоевал славу и широкую известность. Его статьи вскоре были переведены на шведский язык, и полемика вокруг них разгорелась по всей Скандинавии. Мир отдавал ему должное, и сознательно или бессознательно он чувствовал это. Но вновь это была та единственная популярность, которую он чувствовал в себе силы принять: дурная слава и оскорбления. В то же время здесь нетрудно усмотреть отдаленное эхо того, как проклинал Господа Кьеркегор-старший на своем ютландском холме. И конечно, это вновь привлекло к нему внимание Регины.
Муж Регины незадолго до этого был назначен губернатором датских колоний в Америке (трех маленьких островов в Карибском море). Кьеркегор почти наверняка знал об этом; остается только гадать, насколько это повлияло на его решение основать «Момент». В апреле 1855 года, в день своего отплытия в Америку, Регина сумела встретиться с Кьеркегором на улице. Она помолчала и тихо сказала ему: 'Да благословит тебя Бог. Может быть, все сложится для тебя хорошо'. Кьеркегор приподнял шляпу, 'вежливо поприветствовав друг друга', они разошлись. Это был первый раз, когда они говорили друг с другом после того, как 14 лет назад расстроилась их помолвка. И это был последний раз, когда они виделись.
Все возрастающее недомогание и постоянный стресс от борьбы с официальной церковью подточили здоровье Кьеркегора. Через семь месяцев после того, как Регина уехала в Америку, прямо на улице с Кьеркегором случился приступ, и его положили в больницу. На свои последние деньги он напечатал следующий выпуск «Момента». Из-за слабости и отчаяния, о которых он знал так много, Кьеркегор потерял волю к жизни. Но он никогда не терял веры. Те, кто видели его в то время, запомнили лучистые глаза, оживлявшие изможденное лицо, и его абсолютное спокойствие. Через месяц он умер. Это случилось 11 ноября 1855 года. То немногое имущество, которое у него оставалось, он завещал Регине.
На похоронах Кьеркегора собралось неожиданно много людей, студенты оспаривали друг у друга возможность нести гроб с его телом. Как и хотел бы Кьеркегор, на церковном кладбище случился скандальный инцидент. Некоторые присутствовавшие выступили против лицемерия церкви, которая хотела признать Кьеркегора своим, похоронив его на священной земле. Кто-то зачитал оскорбительный отрывок из «Момента». Поднялся шум…
Послесловие
Кьеркегор скоро был позабыт. Интерес к его творчеству пробудился только в начале XX века. Тогда в Германии в его идеях увидели своего рода философскую параллель незадолго до этого появившемуся и сразу вошедшему в моду психоанализу Фрейда.
Идеи Кьеркегора развивал Гуссерль, основатель феноменологии. Это течение попыталось (правда, не совсем удачно) сделать философский анализ сознания предметом рациональной науки. Как часто случается в философии, эта попытка, несмотря на свою неудачу, оказала плодотворное и стимулирующее влияние на развитие философской мысли. В дальнейшем идеи Кьеркегора разрабатывались учеником и последователем Гуссерля, Хайдеггером. Хотя Хайдеггер и скомпрометировал себя сотрудничеством с фашистским режимом, влияние его идей на европейскую мысль в XX столетии было первостепенным.
Многие считали эту новую философию экзистенциализмом, а Кьеркегора — ее основателем. Экзистенциализм стал единственной иррациональной философией за всю историю развития европейской мысли. Никто не сомневается, что Кьеркегор достиг успеха, однако сама возможность построения иррациональной философии ставится под вопрос. В отличие от всех рациональных философских учений, экзистенциализм чисто субъективен. Поэтому с его представителями так трудно спорить, хотя, несмотря на это, сами они прославились своими постоянными спорами друг с другом. Как и у Кьеркегора, в экзистенциализме бытию (существованию) отдается предпочтение перед познанием. Эта философия
