– Что-то не так?
– Вам придется поговорить с префектом. С префектом? Перспектива не из приятных. Следуя за таможенным чиновником, Мириам пришла к выводу, что, скорее всего, обнаружено тело ее последней жертвы. Полиции нужна Мари Толман.
Она вдруг почувствовала, что сзади нее не отстает ни на шаг какой-то человек. Так, запах оружия, отполированных медных пуговиц и ваксы на его ботинках. Полицейский в полном обмундировании – судя по ровному и сильному дыханию, лет двадцати – двадцати пяти. Наверняка он следит, за тем, чтобы пресечь любую попытку побега.
Значит, они не сомневались, что Мари Толман сразу догадается о причине задержания. А таможенник, возглавлявший процессию, как-то странно сутулился – наверное, боялся, что она может напасть на него сзади. Эти люди не считали, что сопровождают какую-то невезучую даму, жертву нелепого недоразумения, ошибки с паспортами, а самую настоящую преступницу, которая очень хорошо сознает, что попала в беду.
Мысли молнией мелькали в голове Мириам, она обдумывала способ побега. Ей, властительнице людей, существу гораздо умнее, сильнее и быстрее любого из них, ничего не стоит справиться с обоими стражами. Но... в кабинетах со стеклянными перегородками, мимо которых они проходили, а также в самом коридоре таможни было полно народу. Поэтому Мириам продолжала идти, надеясь, что ей удастся остаться с ними наедине хотя бы на несколько секунд, прежде чем ее посадят под замок. А в том, что события будут развиваться именно таким образом, она нисколько не сомневалась.
Как все-таки она сглупила, не позаботившись об останках! Люди, конечно, скот, но они умный скот, и нельзя позволить им догадаться об истинной ситуации. Иначе всему племени Властителей придет конец – что, в сущности, сейчас и происходит. С азиатами расправились, а теперь она из-за глупой минутной паники, возможно, подвергает опасности многих своих соплеменников. Человеческие существа устраивают на нее облаву. Да как они смеют?!
У двери одного из кабинетов таможенник вежливо предложил ей войти, Мириам почувствовала на затылке дыхание молодого полицейского. Времени не осталось, значит, придется действовать, несмотря на толпу.
Она отступила от двери к центру коридора, и оба конвоира оказались друг против друга, опешив от ее проворности. На какую-то секунду Мириам вообще исчезла из поля их зрения. Властители, выращивая людей, специально добивались этого качества – медлительности. Скот на пастбище не должен доставлять хлопоты.
Не успели полицейский и таможенник повернуться к ней, как Мириам уже положила руки им на затылки и резко столкнула их лбами. Оба повалились, как кули с мукой.
Из соседнего кабинета на шум выбежала секретарша. Судя по ее лицу, она решила, что девушка в элегантном, но старомодном костюме не имеет никакого отношения к двум потерявшим сознание мужчинам.
– Что случилось?
– Газ! – закричала Мириам. – В коридоре полно газа! – И быстро направилась к выходу в конце коридора. Через секунду завыла сирена. Это перепуганная секретарша включила пожарную тревогу, а затем с воплями помчалась по коридору.
Открыв дверь аварийного выхода, Мириам осмотрелась в поисках обратной дороги в здание главного терминала. Как только она окажется за пределами таможенной зоны, то сможет попасть в Париж. А дальше – позвонить Саре и притаиться где-нибудь в ожидании паспорта на новое имя, который верная подруга вышлет ей экспресс-почтой. Пользоваться документами Мари Толман больше нельзя, но и собственным именем она тоже не собирается рисковать.
За спиной раздались шаги, пришлось подняться по бетонной лестнице и пройти по длинному пустому коридору. Мужской голос (с американским акцентом!) прокричал, что она идет не в ту сторону. Мириам краем глаза заметила, что худая темная фигура стремительно приближается к ней. Больше она не оглядывалась.
Коридор привел ее в переполненное людьми просторное помещение с длинными столами и множеством холодильников, где готовили к отправке питание для авиапассажиров. Одни собирали еду на подносы, другие оборачивали их пленкой, третьи раскладывали подносы по стальным этажеркам на колесиках и затем везли к самолетам. В конце зала Мириам разглядела двойные алюминиевые двери. К ним она и направилась уверенной походкой человека, который знает точно, где находится. В ушах зазвенел крик:
– Halte![7]
Мириам побежала.
Из другой двери ей навстречу выскочил мужчина в форме. Горло сжалось, она почувствовала внезапный приступ ярости. Полицейские наверняка знают, где находится преступница, и теперь ведут переговоры по радио, чтобы окружить ее. Мириам огляделась в поисках еще каких-нибудь дверей. Ага, как она ее раньше не заметила?
Это оказалась душевая. Стоило ей запереться на задвижку, как дверь тут же затряслась от толчков. Мириам распахнула окно. Третий этаж, внизу – стоянка с бетонным покрытием для багажных мототележек. В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в ту же секунду Мириам спрыгнула с подоконника.
От удара лязгнули зубы, ладони обожгло, а лодыжки пронзила острая боль. Не теряя времени, Мириам перекатилась под козырек здания, чтобы ее нельзя было разглядеть сверху.
Спрыгнув, она сломала один каблук и, с трудом ковыляя, двинулась среди набиравших скорость мототележек. Мириам чувствовала себя как на чужой планете в этом огромном, гулком, плохо освещенном помещении. До сих пор ей не доводилось бывать на заводах, видеть изнанку инженерных или архитектурных сооружений, созданных человеком, и она не предполагала, что скрытая от глаз часть человеческого мира настолько механизирована. Мириам предпочитала старую, более знакомую эстетику. Ее дому на Манхэттене было сто пятьдесят лет, а когда она путешествовала, то останавливалась исключительно в старых, знакомых отелях.
Впереди маячил вход в тоннель, его темный пол был размечен белыми и желтыми полосами. Скорее всего, это выход из таможенной зоны, решила она и направилась в глубь тоннеля. Путь освещали люминесцентные лампы; зловещее впечатление от мертвенного света усугублялось пронзительным завыванием, доносившимся откуда-то из глубины. Мириам замерла, прислушиваясь, пытаясь определить, что это за звук, но не сумела.
Чем дальше она уходила в тоннель, двигаясь под мигающими лампами вдоль бесконечных обшарпанных черных стен, тем сильнее становилось завывание. Затем вой исчез, а спустя некоторое время прямо перед ней снова что-то пронзительно завопило, глаза ослепил свет.
Лечь и прижаться к полу она не могла – приближающаяся машина была слишком низкой. Взглянув наверх, Мириам убедилась: там, среди ламп, есть за что ухватиться. Она прыгнула, но промахнулась на несколько дюймов. Машина приближалась, светя фарами, которые уже были размером с блюдца, их свет ослеплял и парализовал, она ощущала себя испуганным животным Мириам присела на корточки.
Как у большинства животных, глаза Властителей отражали свет. Если она посмотрит прямо в лучи фар, то водитель наверняка заметит, как заблестят ее глаза – так сверкнули бы глаза оленя или тигра. У Мириам осталось всего несколько секунд. Машина вот-вот должна была разнести ее в клочья. А ведь она умрет, действительно умрет! И для нее наступит забвение, которого она боялась всю свою жизнь.
Выпрямившись с корточек, как пружина, Мириам сумела допрыгнуть до арматуры и схватиться за край какой-то железки, затем подтянулась, забросив одну ногу за длинный выступ и прижав все тело к потолку.
Обдав ее горячим воздухом, машина пронеслась с пронзительным визгом в каком-то полудюйме под ней. Казалось, прошла целая вечность, и Мириам почувствовала, что начинает соскальзывать.
Она упала на пол, который на самом деле был подземной дорогой. Неужели сейчас появится другая машина? Итак, ситуация вышла из-под контроля. Человек изменился. Теперь он стал деятельным и расторопным. Мириам помнила, каким был Париж пятьдесят лет назад – компактный город с извилистыми улочками, по которым передвигались крошечные авто и колонны велосипедистов. Только поезда метрополитена развивали такую скорость, как эти железные громады. Но они ездили по рельсам.
