Настенные часы в виде древнего готического замка пробили девять. Из замковых ворот вылетели две летучие мыши, сделали ровно девять кругов над башнями — Квинт специально посчитал — и влетели обратно. Ужин подошел к концу. Сотрапезники поднялись из-за стола и пожелали друг другу спокойной ночи. Правда, судя по тому, как раскачивался корабль, сама ночь не обещала быть спокойной.
Когда Крион и Квинт вошли в каюту, они увидели, что Дарий сидит в ней в гордом одиночестве. Гном читал книгу. Своих новых приятельниц, увлеченных милосердием и коллекционированием, он отправил (с огромным трудом) спать. Они оказались редкостными болтуньями и совершенно его вымотали. Дарий всерьез начал опасаться за свое психическое здоровье, слушая их бесконечные рассуждения вперемежку с нравоучениями. Книгу гном на время плавания взял у четвертого жильца каюты — тому было не до чтения, его целиком захватил нешуточный карточный поединок. Книга, последнее издание Бражника «Мои звери подводных глубин», оказалась превосходно иллюстрирована. Выглядел Дарий, несмотря на качку, вполне живым.
— Ну как ужин? Покусали? — спросил гном, переворачивая страницу.
— Покусали, — согласился Квинт, зловеще оскаливаясь. — И мы пришли покусать тебя, чтобы нам вдвоем не было скучно. Трое — это как раз то, что нужно. Поможем капитану наводить ужас на остальных пассажиров. Гном-вампир — это такая редкость.
— Чепуха, нас никогда не кусали вампиры, — возразил Дарий. — Исключено. Это происходит только с людьми.
— А почему, собственно? — поинтересовался Крион. Как Главный техномаг Министерства, пусть даже и в отпуске, он был обязан разбираться в таких вещах.
— Мы очень жесткие, невкусные: горькая кровь и все такое. Не то что сладенькие, аппетитненькие люди. — Гном коварно усмехнулся и углубился в чтение.
— Интересно, а почему это тебя так заинтересовали подводные глубины и их обитатели? Хм, море так неспокойно... Надеешься в ближайшее время с ними познакомиться? — позволил себе Квинт маленькую месть.
Конечно, это выглядело не слишком красиво, но уж очень торжествующий вид был у Дария: мол, вот мы, гномы, какие особенные, не то что вы, люди...
Корабль сильно накренился вправо и застыл, тревожно поскрипывая. На какой-то миг друзьям показалось, что «Мгла» неизбежно перевернется. Их сердца замерли вместе с кораблем, а в соседней каюте тоскливо завыла собака кого-то из пассажиров. Мягко скажем, это было весьма неприятное ожидание. Но, хвала богам, все обошлось, судно сумело выровняться. Техномаг облегченно вздохнул. Он практически не умел управлять погодой — и не скрывал этого, а то бы давно предложил капитану свои услуги. На суше, на твердой земле, которая подводит только в крайних случаях, еще можно было попытаться, но в море... Это слишком опасно. Особенно если за это возьмется такой рассеянный гений, как он. Пускай уж лучше все идет, как идет, — своим чередом.
Небо только начинало сереть, когда Квинт проснулся. Стоило ему открыть глаза, как он сразу же осознал одну из самых роковых в своей жизни ошибок, последствия которой разбудили его в сей предрассветный час: не надо было вчера вечером пить столько кофе. Ох не надо было... Тут начальник Агентства Поиска с непритворным испугом вспомнил, что не удосужился заранее узнать, где на «Мгле» находится туалет, а так как раньше он никогда не плавал на кораблях подобной конструкции, то местоположение туалета оставалось для него загадкой. У него была только одна надежда — наткнуться на кого-нибудь из команды. Квинт стремительно оделся и вышел в коридор. На его лице было написано неподдельное страдание. Тут он заметил, что ночная качка наконец-то закончилась — пол уже не норовил выскользнуть из-под ног в самый неподходящий момент. Квинт выскочил на палубу всего на секунду, чтобы посмотреть, что же случилось с погодой, и сразу же пожалел об этом. Было очень, очень холодно. Резкий порыв ветра выдул из него все накопленное за ночь тепло, невольно заставив стучать зубами. Пытаясь согреться и проклиная в душе свое любопытство, Квинт в одном из закутков коридора наткнулся на вахтенного матроса, читавшего газету. Это был пожилой, начинающий лысеть мужчина с густой черной бородой — вылитый боцман из детских книжек. Для полноты классического образа ему только трубки в зубах недоставало. На нем в отличие от всяких глупых пассажиров, слоняющихся по коридорам в такую рань, был предусмотрительно надет теплый свитер. Стоило бравому моряку взглянуть в умоляющие глаза пассажира, как он все понял и, не говоря ни слова, указал нужное направление. Видимо, Квинт был далеко не первым, кто обращался к вахтенному с подобной просьбой. Оставалось только догадываться, почему никто еще не додумался развесить по кораблю нужные указатели и таблички.
Через некоторое время изрядно повеселевший Квинт вновь оказался в коридоре и в задумчивости остановился, не зная, что ему делать дальше. Спать больше не хотелось: холод прогнал весь сон. В каюту он тоже возвращаться не желал, так же как и на палубу. Может, поговорить со своим «спасителем»? Квинт развернулся и пошел обратно. Ничего не изменилось: матрос безмятежно читал газету. Он неподвижно сидел на маленьком раскладном стульчике, закинув ногу на ногу. На развернутый газетный лист из крошечного иллюминатора падал узкий луч света. Картина, полная гармонии и вселенского спокойствия. Ко всему прочему матрос не обращал на пассажира совершенно никакого внимания. Квинт деликатно кашлянул.
— Все в порядке? — невозмутимо поинтересовался матрос.
— Да, вполне.
— Я рад за вас— Все это было сказано без отрыва от газеты.
Но от Квинта Фолиума не так-то легко отделаться. Когда хочет, он может быть очень настырным. Матрос вздохнул и прервал свое увлекательное чтение.
— Вы что-то хотели? — В его глазах был немой укор.
— Да, хотел. — Квинт достал из кармана карточку, которую ему оставил Бенедикт, и представил ее пред светлые очи морского волка. — Вы, быть может, видели здесь у кого-нибудь такой камень?
Надежда была слабая, но чем черт не шутит! Матрос сощурился, покачал головой и достал очки. Он долго смотрел на ледяной кристалл, вертел снимок и так и этак, но ничего полезного сообщить не смог:
— Нет, такой штуки я ни у кого не видел. А что, это что-то важное? Давно пропало?
— Да так, пустяки. Просто я недавно потерял сей сувенир, вот и подумал, что кто-нибудь мог его случайно отыскать, — не моргнув глазом солгал начальник Агентства Поиска.
Квинт, разумеется, не стал уточнять, откуда у него изображение какого-то пропавшего сувенира и почему он его везде носит с собой.
— Да, незадача... А вы его уже здесь обронили? На корабле? Тогда он обязательно найдется. Нам чужого не надо.
— Даже не знаю. — Квинт сокрушенно покачал головой. — Может, еще на берегу. Я не заметил, когда именно это случилось.
— Понятно. — Матрос глубокомысленно кивнул и снова потерял всякий интерес к Квинту.
На данный момент его больше занимала статья о разведении карликовых пони. В глубине души, хотя он никому никогда об этом и не рассказывал, он давно собирался отойти от дел, купить участок земли с пастбищем, домик и заняться выведением новых пород. Карликовые пони ему были особенно симпатичны. Если бы ему удалось добиться подлинного шоколадного окраса, он был бы счастлив. Именно так — темно- коричневая шкура и аккуратно подстриженные грива и хвост. Последние обязательно должны быть белыми как снег. Для большего контраста.
Тут раздался оглушающий вой сирены, и повсюду замигали красные лампочки, размещенные высоко под потолком. Квинт удивленно посмотрел на дежурного. Ему были необходимы пояснения.
— Тревога! — крикнул матрос и, бросив Квинту газету, побежал вверх по лестнице.
И это называется объяснил! Ясное дело — тревога. Можно подумать, что Квинт сам об этом не догадался. Вот только по какому такому поводу? Квинт внимательно посмотрел под ноги: корабль, судя по всему, разваливаться на части не собирался. Значит, они не тонут. Квинт отмел возможные версии вроде столкновения с айсбергом, морским чудовищем и проведения диверсии. Тогда почему сирена верещит не замолкая?
Из кают одно за другим показались заспанные лица пассажиров. Все, как один, встревоженные, если не сказать очень испуганные. Квинт счел самым благоразумным вернуться в свою каюту. Никто из его друзей,
