- о да! Я не в духе! – прорычал он.
Съехав с дороги на обочину, я нажала по тормозам. Меня слегка взволновало то, что мой брат был так зол, меня мучил вопрос «почему?».
- и как это понимать? – спросила я у него, вполне будничным тоном.
- знаешь, если я сейчас начну говорить, то потом не остановлюсь! – сказал он мне.
Заглянув на секундочку в будущие я увидела, что Мэт сильно переживает из-за мамы, он с ней поругался. Выветрив из головы остатки видения, я улыбнулась и сказала:
- знаешь, я это вижу! Не бойся, мама тебя простит! Я вижу это! – солгала я. Хотя нет, я солгала только в том, что я ещё этого не вижу, а просто знаю. Я знаю это, потому что бы мы с Мэттом не натворили, мама нас простит всегда, такой уж она человек. Её даже иногда упрашивать долго не приходится, она просто берёт и прощает. С одной стороны я рада, что она уехала, мне нужна свобода, за то с другой стороны, я очень по ней скучаю.
- ну знаешь, с тобой я спорить не собираюсь! – ответил он мне, и рассмеялся. Я засмеялась вместе с ним. И что тут такого? Что вызвало у него смех? Странный он какой то, может он хочет, что бы я думала что ему хорошо? Но если уж на то пошло, то ему меня не обмануть. Я умнее, что бы он не говорил. Но я думаю, что тему лучше закрыть, кто знает, может от этого ему только хуже?
- как думаешь? – спросил он меня, - зима будет холодной? – да, он не исправим, сейчас уводит тему в сторону.
- хм? Тебе это действительно нужно? Если надо, я могу посмотреть, и тогда скажу тебе прямо! – я улыбнулась, оголив свои зубы. Мэт только ухмыльнулся.
- лучше бы ты мне с такой охотой говорила о сводках на бирже и смене валюты!
- ха! Нужно жить по правилам! – ему говорю жить по правилам, а сама их нарушаю, что ж, я такая какая я есть. И пусть только кто-нибудь попробует пискнуть.
- знаешь, ты просто сокровище для нашего мира. И ты так растрачиваешь свой дар? Просто предсказываешь погоду? Знаешь, это не честно, по отношению к твоей семье! – высказал он мне, глядя прямо в глаза. Его слова каким то наглым образом заставили меня почувствовать виноватой.
- всё честно! Я просто не могу жить, зная, что кто-то живёт хуже нас, хотя работает раз в десять больше! – и это правда, не смотря на то, что я сама иногда нарушаю правила, я не могу смириться с тем, что люди бедны. Меня это угнетает. Я не когда не могу спокойно пройти мимо какого-нибудь калеки на мостовой, который день и ночь сидит на своей коробке и просит денег у занятых прохожих, я всегда хоть что-то да кидаю в их шапки. Когда то ещё в детстве, когда меня самостоятельно отпускали в центр, я специально выигрывала деньги в лотереях и отдавала их беднякам, так мне всегда жилось спокойно.
- ты слишком добрая! – говорит он мне, и я невольно улыбаюсь, хорошо, что меня считают такой, мне это нравится.
- я знаю! Кстати, ты так и собираешься сидеть в моей машине целую ночь? Если что, то мы уже минут как десять стоим около твоей двери. Марине привет!
- хорошо! Доброй ночи! Пожалуйста, доберись до дома без происшествий!
- да брось ты! Я попала в аварию всего один раз, и то я тогда слишком увлеклась, и подумаешь, в столб врезалась, какая потеря? Жуть просто! Кошмар! - я изобразила притворный ужас. Братец рассмеялся и захлопнул дверь машины. Я ещё немного постояла возле их дома, и нашла нужный мне диск, всегда любила «The Runaways», хоть группа и старая, но зато песни супер. Я кажется, знаю кто привил мне такую любовь к музыке. Думаю это именно эти пять девчонок, которые зажигали на сцене в середине 70-х. Включив проигрыватель, я тронулась с места…
2. Перваявстречасосмертью.
Вырулив на соседнюю улицу я с хорошим настроением пробиралась сквозь ночь, к своему дому. Дорога стала такой скучной, мне захотелось с кем-нибудь поболтать, даже песни меня уже не развлекали, рядом, как назло, некого не было. Взглянув на часы, я пришла в ужас, уже был час ночи.
Кошмар, неужели мы так долго репетировали? Этого просто быть не может!
Я как и всегда проезжала мимо старого заброшенного кладбища. Там всегда много народу в Хелуин. Это место чем-то привлекает детишек в эту ночь, хотя в остальное время они стараются обходить его стороной. Неужели это всё из-за того странного случая? Когда мне было девять, родители впервые пустили меня на кладбище в хелуин, правда идти пришлось с Мэттом, но всё равно, я была жутко рада. Так вот, помню тогда я готовилась к этому дню очень долго, выбирала для себя костюм, пробовала себя в разных ролях, но не чего подходящего я найти не как не могла. Одевалась в принцессу, была лисой и медведем, но мне это всё не нравилось, мне не хотелось быть жуткой плаксой или животным, домашним и милым, ну ладно, лиса, к примеру, не домашнее животное, но оно не опасно, просто красиво и всё, меня лиса не когда не восхищала. Я любила волков, диких кошек, а ещё я жутко любила мистику, всякие страшилки это по мне. Как уж я тогда решила стать вампиром, я не помню, но факт в том, что я была просто бесподобна. Бледная кожа, красные линзы и клыки мне очень идут. Мне понравился мой образ некой дикарки. Не очень приветливо, но как раз самое, то для кладбища.
Когда мы оказались у ворот Мэт меня тогда остановил, и предупредил «Здесь иногда происходят страшные вещи Люси, ты готова идти с нами?» - спросил он меня. Помню, что тогда я колебалась, что то странное меня останавливало, и только сейчас я поняла, что я видела убийство, в своих видениях, но почему я тогда не придала этому не какого значения? Что ж этот вопрос мучает меня уже вот как 7 лет. Не знаю когда я найду ответ, но на вопрос Мэтта я ответила что «Мэт, братишка, меня ты не запугаешь, трави своими байками кого-нибудь другого, но я не верю, так что пошли!», Мэт тогда был в шоке. Ну и физиономия же у него была. Жуть какая смешная.
И мы пошли к склепу. Я сидела рядом с друзьями Мэтта, именно с теми, с кем он дружит сейчас. Сидели мы возле огромного костра, в котором горели самые настоящие надмогильные кресты. Меня это удивило. Но я не придала этому значению. Потом ребята постарше рассказывали нам страшилки, не одна из них не заставила мои коленки трусится, мне если честно тогда начинало уже всё надоедать, да и мои сверстники тоже не визжали от страха. Так что я не получила того, чего ожидала, этот вечер почти не как не в печатался в мою память. Когда я сама сбегала на кладбище ночью, и то было как то повеселей. Я дела то что хотела, а не то что говорили. Хоть от этого дня я и не была в восторге, но следующий день я помню хорошо. Каждая местная газета пестрела заголовком:
« Смерть во время Хэллоуина»
Впервые минуты я думала, что это шутка, но когда нас начали расспрашивать шерифы, которые заглядывали в каждый дом, я поняла что это всё не шутки. Я посмотрела на фотографию мальчика и вспомнила, кем он являлся. Некий Кристофер Спринз, мальчик одиннадцати лет, со светлыми волосами, голубыми глазами и пухлым носом, ещё я помню, что в тот вечер, у него была перебинтована рука, он упал, когда лез через северный забор. Этот мальчик сидел прямо напротив меня. Я хорошо его помню, даже помню о том, что он мне понравился. А ещё, он помог мне с одним делом. Это было в школе, в тот е день перед посиделками на кладбище. Я и мои нынешние друзья были в кабинете химии и смешивали всё что было в мини лабораториях. Нам нравилось, как бурлили в пробирках реактивы. От некоторых исходил запах дыма, мы отмахивались от него, как только могли. Но особо нам впечатляли пробирки с алыми и золотистыми оттенками. Такой цвет реактива нас завораживал. Мы смотрели на каждый не меньше минуты. Но когда Джейсон махнул рукой, пробирка вылетела из рук Максима. Золотистая жидкость обрызгала стены и пол в химической лаборатории, они не медленно стали таять, прямо на глазах. Мы перепугались, и стояли как истуканы. Не кто не двигался, и даже старался не дышать. Но когда дверь открылась. Мы все не на шутку перепугались. Думали что уже попались. Но что всего на всего был Кристофер. Он поклялся, что не станет не кому рассказывать. И мы поверили ему. Вот только удивительно, что он не чего не потребовал взамен. Ну к примеру дружить с нами, или он мог потребовать нашей защиты. Или чего-нибудь ещё. Почему он этого не сделал? Возможно он не такой как все. Жаль что сейчас в память о нем осталась только лишь одна фотография. На ней я и он. Стоим, обнявшись перед костром, в котором тлеют кресты. Фотография получилась на удивление чёткой и качественной. После его смерти она до сих пор стоит в рамке, на моей тумбочке. Как то даже странно, что я запомнила этого мальчика, хотя едва была с ним знакома. Но в моей
